Тем не менее по установившемуся правилу примерно за два-три часа до начала атаки дивизий СС начала действовать их разведка. Перед ней стояли три основные задачи: обнаружить слабо укрепленные участки обороны русских, установить места сосредоточения танков и путем наблюдения или захватом пленного определить намерения противника в ближайшие часы.
Боевая группа «Лейбштандарт» – 2-го грп СС оберштурм-баннфюрера Х. Красса перешла в наступление примерно в 6.00. Из-за того, что 2/58-й мсбр вышел во второй эшелон, а артдивизион бригады находился еще в пути, эсэсовцы без особых усилий преодолели рубеж, где должен был развернуться батальон бригады подполковника Е.А. Болдырева, и подошел к позициям 227-го сп. Это было первое ЧП в целой цепочке событий, которые в конце концов привели к тому, что, несмотря на значительные силы, собранные к утру 11 июля юго-западнее Прохоровки, советским войскам не удалось удержать третью армейскую полосу. Майор В.Е. Сажинов вспоминал:
«Примерно в 7-м часу утра туман рассеялся и моросящий дождь прекратился. Враг начал артиллерийско-минометную подготовку по переднему краю и боевым позициям нашего полка и сразу же на склон, обращенный к нашей обороне по обе стороны железной дороги, стали выползать вражеские танки. Хорошо запомнилось, что они медленно выползали, часто останавливались и изредка стреляли из пушек, видимо, не сумев обнаружить наших хорошо замаскированных огневых точек. Впереди и уступами в глубине, шли «тигры», которые выделялись своими размерами и длинными стволами орудий, а в промежутках и за ними стали появляться другие танки (офицер, вероятно, спутал Т-4 с «тиграми». – В.З.). Пехоты противника еще не было видно. Полк как бы замер в ожидании и высоком нервном напряжении, но огня не открывал. Было условлено – открытие огня после залпа «катюш».
Эти минуты были очень напряженные, так как никто из нас, хотя и много раз до этого уже участвовал в боях, еще не видел перед своими глазами такого большого количества танков врага. А вот то, что они не неслись лавиной, а ползли медленно, это успокаивало. Вскоре и как-то сразу за танками появились плотные цепи пехоты противника. Я отдал приказ на открытие огня, майор Садовников по телефону подал соответствующие команды артиллеристам. Заревел залп «катюш», и сразу же ураган огня артиллерии и минометов обрушился на врага и бушевал в течение пяти минут с предельным темпом скорострельности всех систем. Почти весь обращенный к нам скат высоты забурлил в грохоте разрывов, подняв огромное облако черной пыли, закрывшей поле боя. В этом плотном земляном тумане то тут, то там виднелись багрово-темные расплывчатые очаги пламени от разрывов термитных реактивных снарядов и горящих машин. Но вот огневой шквал прекратился, и поднятая земля быстро осела, относимое ветром с нашей стороны облако черной и серой пыли стало исчезать, огонь с переднего края стал затихать. Лишь отдельные огневые точки, орудия и минометы продолжали вести прицельный методичный огонь. Пехота противника в этой атаке была буквально сметена нашим огнем и лишь жалкие, разрозненные и ошеломленные ее остатки, вместе с уходящим облаком пыли, исчезали за гребнем высоты.
Перед передним краем дымилось около десяти единиц бронетехники, в том числе и несколько танков. Успешное отражение этой атаки, показавшейся на первых порах очень грозной и устрашительной, ободрило весь личный состав полка и вселило твердую уверенность в собственные силы» [87] .
Но это была лишь первая атака. Не добившись успеха, противник начал обычную в таких случаях усиленную обработку позиций обороняющихся. Через некоторое время, после того как боевая группа 2-го грп СС отошла назад на 300–400 м, на позициях наших войск первого эшелона, подымая вверх тонны земли, начали рваться тяжелые снаряды и мины шестиствольных минометов. Рубежи подверглись удару и с воздуха. Полковник Василевский, начальник штаба 183-й сд, доносил:
«…В 7.00 в районе Сторожевое и свх. «Сталинское отделение» противник бомбардировал с горизонтального полета 20–25 Ю-88 в сопровождении небольшой группы истребителей, эти же районы продолжают подвергаться бомбардировке с воздуха в течение всего дня группами 10–13 Ю-88» [88] .
Вражеская разведка быстро сумела установить, что сплошной линии обороны у русских нет, поэтому уже около 7.00, пройдя первый эшелон, взвод разведбатальона 2-го грп СС просочился к переднему краю 9-й гв. вдд. Но командование 26-го гв. вдп успело организовать службу охранения, усилив ее выдвинутыми вперед и замаскированными расчетами станковых пулеметов «Максим». Кроме того, подполковник Г.М. Кашперский в качестве засады выслал вперед боевого порядка полка (к противотанковому рву) с левой стороны от железной дороги стрелковую роту 2-го сб. Командир взвода БО 3-го батальона, располагавшегося на правом фланге полка, А.В. Селянин после войны писал:
«В Прохоровку пришли примерно в 22.10 и остановились на короткий привал. Командиры ставили задачу на оборону. Я сдал взвод связи, и командир 3-го сб капитан Д.И. Борискин начал формировать для меня взвод из личного состава 9-й стрелковой роты. Он хорошо знал людей и сам называл фамилии опытных и надежных бойцов и сержантов. Взвод усилили двумя противотанковыми ружьями, станковым пулеметом «Максим» и ручным пулеметом. Всего было выделено в мое распоряжение 32 человека.
Д.И. Борискин поставил нам задачу:
– Товарищи! Вы назначены в боевое охранение. Ваша задача – не допускать разведку немцев к переднему краю нашей обороны. Помните приказ № 227. Ни шагу назад! Без приказа не отходить!
Заняли оборону. На правый фланг поставил ПТР и станковый пулемет «Максим», на левый фланг– ПТР и ручной пулемет, в центре – автоматчики и ручной пулемет взвода. С командного пункта батальона мне дали связь. Ночь была тихой. Вдали видны отблески взлетающих осветительных ракет и слышны редкие глухие раскаты артиллерийских выстрелов. К рассвету выкопали окопы полного профиля и хорошо их замаскировали.
Наступило ясное утро 11 июля. Местность хорошо просматривалась далеко вперед. В 7 часов (у меня были часы) увидел группу спокойно идущих немецких автоматчиков, человек 40. Видимо, разведка. Они шли на нас, но из-за кустарника нас не видели. Решил преждевременно себя не выдавать, подпустить их поближе и внезапным огнем уничтожить. Дал команду приготовиться к бою. Доложил обстановку командиру батальона. Пока немцы подходили, Д.И. Борискин и даже Г.М. Кашперский несколько раз звонили мне и спрашивали, почему я не открываю огонь. Но я выдержал, когда немцы прошли кустарник, и дал команду: «Огонь»! Немцы сразу же открыли ответный огонь и пошли в атаку. Ни один немец не пытался повернуть обратно или сдаться в плен. Все немцы были уничтожены. Я доложил об этом командиру батальона» [89] .
Через некоторое время на позиции 227-го сп вновь появились танки, впереди двигались «тигры» при поддержке штурмовых орудий и более полутора десятков бронетранспортеров с пехотой. По противнику вновь заработала наша артиллерия. В это время комбриг-169 полковник И.Я. Степанов ударил танками по правому флангу 2-го грп. Все это в комплексе дало результат. Около 7.00 командир 1-го батальона хауптштурмфюрер Бекер доложил в штаб 2-го грп, что на пути батальона обнаружен противотанковый ров, который русские держат под сильным огнем, и просил помочь подавить их артиллерию. Штаб дивизии СС сообщил в корпус: