419-й обс и 115-й осб приготовиться к выходу в новый район.
Приложение: карта в одном экземпляре» [210] .
Приведенный документ интересен еще и тем, что командир корпуса четко сформулировал задачу корпусу на 12 июля: «С 21.00 11.07.43 г. все части должны быть готовы к движению в исходный район для ввода в прорыв». Как известно, прорыв – это важный этап наступления, а не прием ведения оборонительной операции, подобно контрудару. О контрударе же в распоряжении ни разу не упоминается. Что же все-таки планировало советское командование 12 июля: остановить контрударом глубоко вклинившегося в оборону фронта противника или перейти в контрнаступление?
Анализ документов показывает, что формально (противник все еще наступал) по форме все-таки фронтовой контрудар, но по сути юго-западнее Прохоровки войска переходили в наступление, а армию генерала П.А. Ротмистрова планировалось ввести в прорыв. Причем перед танковой армией однородного состава были поставлены не свойственные ей задачи и их выполнение не было обеспечено должным образом.
Как известно, успех наступления определяется в основном в его начале и зависит от того, как быстро войска сумеют прорвать тактическую зону и углубиться в тыл врага. Для прорыва создаются два эшелона. Первый составляют общевойсковые соединения, усиленные мощной артиллерийской группировкой. Они должны взломать передний край противника, уничтожить его противотанковую оборону и создать условия для ввода в прорыв второго эшелона – подвижных соединений танковых корпусов или армии, которым предстояло развить успех первого этапа из тактического в оперативный. Под Прохоровкой 5-й гв. ТА предстояло фактически выполнять задачу и первого, и второго эшелонов, то есть и прорывать оборону, и развивать успех. Впереди танкистов находились стрелковые дивизии, которые из последних сил сдерживали наступающего противника и были не в состоянии осуществить прорыв, а о мощной артиллерийской группировке и говорить нечего. О том, как бестолково была организована артподготовка утром 12 июля, разговор еще впереди. В то же время сама танковая армия не располагала необходимым количеством артиллерии для надежного подавления ПТО, а потому вся тяжесть по выполнению боевой задачи ложилась на танки и мотопехоту. В таких условиях сверхпотери боевых машин были предопределены.
Командование Воронежского фронта пыталось выполнить одновременно две задачи: остановить наступление противника и в то же время уничтожить его ударную группировку танковым тараном. Такие «неподъемные сверхзадачи» ставились перед армией однородного состава, вероятно, из-за отсутствия опыта их применения командованием фронта, а также в силу завышенных требований, которые Ставка предъявляла к войскам Воронежского фронта, после того как Центральный фронт практически завершил к этому времени оборонительную операцию. Возможно, на это решение повлияло и тяжелое положение, сложившееся к исходу 11 июля под Прохоровкой, и явное намерение противника завершить прорыв третьей оборонительной полосы в ближайшие часы.
Таким образом, командование фронта главную надежду возлагало на танки. Ему удалось создать на направлении главного удара 5-й гв. ТА беспрецедентную плотность бронетанковой техники на 1 км фронта. С 17.00 11 июля в оперативное подчинение П.А. Ротмистрову передаются 2-й тк и 2-й гв. Ттк. В результате количество танковых корпусов его армии возросло до четырех, а численность бронетехники увеличилась более чем на 200 единиц и составила в общей сложности 931 танк, 42 СУ-76 и СУ-122, а также 12 СУ-152 [211] , в том числе 581 Т-34 (62,4 %) и 314 Т-70 (33,7 %). Из этого числа в строю в районе сосредоточения основных сил (восточнее Прохоровки) находилось 797 танков и 43 САУ, остальные – в ремонте и в пути. Кутру подошло еще несколько машин, перед атакой в 5-й гв. ТА на ходу было 808 танков и 32 СУ-76 и СУ-122. Сведения о наличии танков и САУ в 5-й гв. ТА на 11 июля 1943 г. см. в таблице № 5.
Три танковых корпуса – 18-й, 29-й и 2-й гв. Ттк, составлявших первый эшелон ударной группы армии, имели на утро 12 июля в строю 538 танков и 2 °CАУ. Главный удар первыми должны были нанести соединения генералов Б.С. Бахарова и И.Ф. Кириченко с рубежа: Прелестноое – горизонт 240 – южные окраины х. Сторожевое. Весь их участок имел протяженность по фронту около 7 км, для 18-готк: поймар. Псёл – Прелестное – горизонт 240 (3 км), для 29-го тк: выс. 241.6 – южные окраины х. Сторожевое (4 км). После захвата эсэсовцами этого района рубеж развертывания был отодвинут восточнее свх. «Октябрьский». В результате из-за глубокого оврага севернее совхоза, протянувшегося от реки почти на 2 км, участок прорыва 18-го тк сузился примерно до 1,5–2 км и составил для двух корпусов в общей сложности 5,5–6 км. Утром перед атакой оба корпуса имели в строю 368 танков и 2 °CАУ, следовательно, плотность бронетехники на 1 км фронта первоначально должна была достигнуть почти 56 единиц. В действительности смогли добиться даже больше – 60 танков на 1 км, не учитывая САУ. Поэтому надежды советского командования расколоть 2-й тк СС казались вполне обоснованными. А если учесть, что затем в бой должны были вступить более двухсот танков второго эшелона (5-й гв. Змк – 158танков и 2-й тк —59 танков) совместно с пехотой 5-й гв. А, то прорыв на 30 км казался делом хотя и трудным, но вполне выполнимым.
План казался вполне реальным, особенно если учесть, что главная проблема прежних контрударов – нехватка времени на сосредоточение войск – была решена. Обе армии уже находились на месте. Оставалось лишь правильно использовать столь значительные силы, но именно это и стало для советской стороны главной проблемой.
Однако как говорилось в одном расхожем четверостишье времен войны: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Не были учтены такие важные факторы, как технические возможности советской бронетанковой техники и рельеф местности на участке ввода ее в бой. О районе развертывания 18-го и 29-го тк мы поговорим позже, а пока коснемся качества танкового парка 5-й гв. ТА. Так, из 177 танков 18-го тк, находившихся в строю и в пути 11 июля, 35,5 % составляли Т-70, остальные – Т-34 и Мк-4, а в «ударном» 29-м тк «семидесяток» оказалось еще больше – 38,8 %. Т-70 относился к классу легких машин и не был способен на равных бороться ни с одним немецкими танком и основными орудиями ПТО противника. Исключение составляли лишь случаи, когда в их боекомплект включались кумулятивные или подкалиберные снаряды, но в 18-м и 29-м тк натот момент таковых не было. По воспоминаниям Павла Алексеевича, руководство фронта знало, что более одной трети его армии составляют Т-70 [212] . А значит, еще до начала сражения в расчеты закладывалась возможность больших потерь.
Командование 5-й гв. ТА прекрасно осознавало опасность, грозящую армии при фронтальном ударе, и как могло пыталось выправлять ситуацию. Так, в первый эшелон было выведено четыре бригады, в составе которых находилось 30 % Т-70. Вместе с тем комбриги в первый эшелон ставили батальон «тридцатьчетверок», а батальон легких танков – во второй. Для усиления огневой мощи бригад первого эшелона 29-го тк им придавались по одному САП. Таким образом, при планировании боевого построения армии все, что было в его силах, П.А. Ротмистров сделал, острие ударного клина составили наиболее сильные соединения.