— Интересно?
— Очень! Потрясающе расписана вся психология…
До многоэтажки, в которой снимала квартиру Виктория, доехали быстро. Андрей с приятным удавлением отметил, что навыков управления не утратил.
То же самое констатировала и сестра:
— Ты классно рулишь, братик!
— Не дрова же везу… Лучше скажи, когда пригласишь на премьеру.
— Тебе так хочется увидеть меня на сцене?
— По-моему, вполне естественное желание. Тебя что-то смущает? После того, как я в детстве видел тебя на горшке, чем-нибудь удивить меня трудно.
— Так считаешь? — Виктория рассмеялась. — Ладно, мы обсудим твоё пожелание.
— Обсудите, а я приведу с собой Волгина. Глядишь, и сосватаем его за тебя.
— Я столько от тебя про него слышала, что пора бы и познакомиться. Да только он уже старый.
— Не старый, а опытный. А потом, ты ведь знаешь…
— Да, приходилось слышать. И видеть. Старый конь борозды не испортит, он в ней просто заснёт. Пока!
Глядя вслед сестре, Акулов улыбался. Когда Виктория, махнув ему рукой, скрылась за дверью подъезда, он перестал улыбаться.
Какая-то фраза, прозвучавшая только что в разговоре, вызвала у него чувство тревоги. Он попытался подробно вспомнить весь диалог… Нет, всё, что приходило на память, звучало невинно. Померещилось? Вполне могло, не каждый день ведь получаешь такие подарки, а непривычное событие всегда выбивает из колеи.
Ладно, будущее покажет. А пока что надо ехать и разбираться с трупами. Сколько их там, шесть?
Девушка по прозвищу Лаки. — Отражение в зеркале. — Отношение Лаки к мужчинам… — …И как мужчины относятся к ней (на конкретном примере). — Жаркие поцелуи и тяжёлые удары. — Крысы бегут с корабля. — Сделка с правосудием
Лаки вышла из ванной комнаты в коридор и хотела пройти дальше, в глубину квартиры, откуда доносились звуки отвязного гульбища, продолжавшегося вторые сутки. Хотела, но не пошла. Перед зеркалом её задержали два обстоятельства. Сначала не смогла отказать в удовольствии полюбоваться на своё отражение, а потом из кухни появился Никита.
Лаки была довольна собственной внешностью. Не идеал, конечно, но много выше среднего уровня. Больше всего Лаки ценила глаза. С одной стороны, ничего особенного они собой не представляли: ну большие, ну тёмно-карие, но таких восемь сотен на каждую тысячу. Но выражение! Ни загадочности фотомодели, ни холодного цинизма женщины-вамп в них отродясь не бывало. Её глаза смотрели на мир открыто и наивно, в постоянном ожидании чуда, в уверенности, что каждый день случается праздник, а проблемы и неприятности бывают лишь у людей, не умеющих за себя постоять и не знающих себе цену. По мнению Лаки, ни один мужчина не мог пройти мимо девушки с таким взглядом. Он непременно должен был попробовать совратить доверчивое существо, для чего следовало расправить плечи и достать кошелёк, так что оставалось лишь присмотреться, годится ли ей такой кавалер и чем он будет полезен. Нельзя сказать, что тёмная сторона жизни никак не затронула Лаки. Про некоторые события детства вспоминать вообще не хотелось, да и позже иной раз доводилось обжечься. Её влекло к мужчинам более старшего возраста, но пока что все романы с ними заканчивались одинаково, после нескольких встреч любовники исчезали, и приходилось довольствоваться сверстниками. Лаки говорила себе, что таким образом она набирается опыта. К восемнадцати годам его скопилось изрядно, в застойные годы не каждая сорокалетняя женщина могла бы похвастаться столь внушительным списком покорённых мужчин. Покорённых или покоривших? Спорный вопрос, но в любом случае Лаки не чувствовала себя обделённой, от каждого мужика, с которым доводилось близко общаться, она умела получать что-то новое если уж не в духовном, то в материальном плане — всегда. От каждого, за исключением самого первого, чтоб ему на том свете вечно гореть в аду. От того, кто в детском возрасте лишил её невинности. Впрочем, столь ранний опыт половой жизни не повлёк за собой расстройства психики и не способствовал возникновению комплексов. Иногда Лаки признавалась себе, что кое-чем даже обязана тому первому мужчине. Может быть, именно благодаря ему она и продолжала смотреть на мир в постоянном внутреннем ожидании праздника, не обращая внимания на любые внешние обстоятельства.
Её нынешний бой-френд Софрон выгодно отличался от других двадцатилетних юнцов, с которыми ей прежде приходилось делить постель или тусоваться на вечеринках. Хорош собой, прилично зарабатывает, не наркоман и не пьяница. По мнению подруг, за него следовало держаться во что бы то ни стало, закрывая глаза на вспышки ревности, которым он был временами подвержен, и определённое скупердяйство, но Лаки он успел надоесть. Не столь сильно, чтобы резко обрывать отношения, но вполне достаточно для того, чтобы обращать на него все меньше внимания, искать потихоньку замену и при случае устроить грандиозный скандал с предъявлением ультиматума, который заведомо не может быть выполнен. Лаки гордилась своим умением уходить от любовников. Такого, что позволяли себе «старики», просто перестававшие звонить или не приезжавшие, без объяснения причин, на свидания, Лаки не вытворяла. Зачем? Можно ведь действовать тоньше, получая дополнительное удовольствие от изощрённой интриги. Никто этому Лаки не обучал, но получалось у неё замечательно. На всех парней, с которыми Лаки расставалась, падало презрение общества, их отлучали от компании, могли поколотить, «поставить на деньги» за то, что грубо обращались с хорошей девчонкой. После каждого подобного случая поклонников у Лаки прибавлялось. Очень многие стремились помочь и утешить, так что ей оставалось лишь выбирать наиболее привлекательного и про себя смеяться над мужским самомнением. Каждый новый бой-френд был уверен, что не повторит судьбу предыдущего, каждый почитал себя за настоящего мачо — и не представлял, какое разочарование ждёт его в будущем. Связываться семейными узами со сверстниками Лаки не собиралась, так что воспринимала поклонников, как расходный материал, призванный поразвлечь, доставить удовольствие и обогатить опыт, не более того.
Лаки ещё покрутилась перед зеркалом, подтянула штанишки, поправила ворот блузки. Если подходить со строгими мерками, то груди, конечно, недоставало объёма, в то время как попе перепало с избытком. Ну и что с того? Какой себя видишь сама, как представляешь — так будут видеть и другие. Вон у Снежаны фигура близка к идеалу, а много с этого толку? До сих пор ревёт по своему ненаглядному, который бросил её полгода назад, и не может закрутить новый роман. Не потому, что любит изменника или боится продешевить, а потому, что выбирать попросту не из кого…
Легка на помине, Снежана вырулила из комнаты, зацепившись плечом за косяк, направилась в ванную. Когда уже взялась за ручку двери, остановилась и пригласила подругу:
— Пойдёшь со мной?
— Ты же знаешь, я не мешаю «снежок» с алкоголем.
— Ну и дура!
Снежана была изрядна пьяна, как и все собравшиеся в этой квартире, и шла «добавиться» кокаином. Ещё совсем недавно наркотики её не волновали, теперь же цены на «коку», каналы приобретения и транспортировки, честные поставщики и кидалы, менты и адвокаты занимали важнейшее место в жизни блондинки с параметрами 90-60-90. Слава Богу, пагубное пристрастие на внешности пока не отразилось, но биографию успело испортить. Месяца не прошло с тех пор, как Снежану замели с «порошком», и теперь она ходила под подпиской о невыезде, строя планы мести барыге, который её подставил под задержание.