«И эти штуки могут меня вылечить?»
«По крайней мере, Анаката так считает. И ей известно, где их можно раздобыть. Она знает кое-кого из женщин, перевозящих контрабандный товар. Ей достаточно было бы связаться с каким-нибудь ювелиром и купить самый простенький медальон. Ей очень хочется это сделать. Ты очень ей дорог, но ей трудно поступиться своими убеждениями, поэтому сейчас она страшно терзается этой дилеммой. Я собираюсь забраться ей в голову и подтолкнуть ее к нужному решению. Мне это удастся, я знаю».
«Но это же манипуляция!»
«А что, ты предпочитаешь превратиться в ледышку?»
Нату показалось, словно легкий сквознячок пролетел сквозь его голову, из одного уха в другое: он понял, что это Сигрид покинула его мозг. Он снова погрузился в оцепенение, вяло пытаясь представить себе, как могут выглядеть эти самые огненные драгоценности. Неужели и вправду можно отковать пламя так, чтобы придать ему форму медальона? В его сознании сами собой возникали причудливые картины: кузнецы с почерневшей от копоти кожей, пытающиеся укротить огонь ударами молота, изгибая и плюща его на наковальне, как зарождающийся клинок меча или сабли.
Измученный этим полусном, полубредом, он провалился в забытье.
Он был уже на пороге смерти, когда мягкое тепло вернуло его из мрака. Яркое желтое пятнышко на его груди, сияющее, как маленькое солнце… Холод медленно отступал, и кровь, почти уже застывшая в венах, снова стала горячей и текучей. Вместо ледяной статуи он снова становился человеком – истощенным и обессиленным, но по-прежнему живым.
«Не двигайся, – шепнула ему Сигрид, – ты пока еще слишком слаб. Мне удалось убедить Анакату купить у ювелира-контрабандиста огненный медальон. Ей это обошлось в три полных стакана агуальвы… Ради тебя она отдала почти все, что у нее есть! Думаю, что не ошибусь, если скажу, что эта малышка по уши в тебя влюбилась! Она пошла на ужасный риск. Если о ее поступке станет известно, ее немедленно бросят в тюрьму».
«Да ладно тебе, – пробурчал Нат. – Она ведь действовала не по своей воле, это ты ее заставила».
«Это правда, но на самом деле я всего лишь ускорила развитие событий. Думаю, в конце концов она бы и сама решилась. Просто не смогла бы сидеть сложа руки и смотреть, как ты превращаешься в ледяную глыбу».
«Мне на грудь положили что-то горячее… что это?»
«Это и есть медальон. Очень простой, размером не больше ногтя на твоем мизинце. Но это настоящая огненная драгоценность, его изготовили из огня, а потом охладили в агуальве. Волшебная вода ослабила его разрушительную силу, но сохранила его энергию. Эта чудесная энергия и прогоняет холод из твоего тела».
Почувствовав себя немного лучше, Нат приоткрыл глаза… и сияние медальона, лежащего у него на груди, едва не ослепило его. Никакое золото в мире не могло сверкать таким блеском! Таким чарующим, таким волшебным… Нату подумалось, что он мог бы целыми днями созерцать это дивное украшение, а то и целыми неделями…
– Не смотри на него так, – прошептала сидящая у его постели Анаката. – Это плохо… Эти украшения заколдованы. Те, кто носит их, вскоре становятся их рабами. Они не работают, не едят, не разговаривают с другими людьми… Только сидят, расширив глаза, и неотрывно созерцают то, что лежит в их шкатулке с драгоценностями. Месяца через три сияние этих безделушек выжигает им сетчатку, и они слепнут. И все равно, даже зная это, с каждым днем все больше и больше людей тайком покупают огненные драгоценности. Тебе известно, что это преступление? Если нас уличат, то предадут казни.
– Спасибо тебе, – тихонько ответил Нат. – Ты спасла мне жизнь.
Анаката опустила залившееся краской лицо:
– Что ты, не стоит. На моем месте ты сделал бы то же самое.
Нат снова прикрыл глаза, однако яркий свет медальона проникал даже сквозь веки. Он испытывал только одно желание: взять его в ладони и рассмотреть поближе. Он был уверен, что получит от этого несказанное удовольствие.
«Эй, держись! – велела ему Сигрид. – Не поддавайся ему. Эти побрякушки – опасная западня. Те существа, что прилетели на планету вместе с метеоритом, используют их, чтобы подрывать силы Искателей. Им известно, что эти украшения действуют на людей как наркотик: они очень быстро к ним привыкают и уже не могут без них обходиться. А когда половина населения ослепнет, огнепоклонники легко завладеют Аквадонией».
– Я в порядке, – сказал Нат, приподнимаясь. – Думаю, лучше убрать эту штуку куда-нибудь подальше, пока она нас совсем не загипнотизировала.
Анаката не ответила: она сидела, молча уставившись на медальон на груди юноши, и, казалось, не слышала ни слова.
«Вот черт! – встревожился Нат. – Она уже подпала под влияние излучения. Быстро же эта дрянь работает!»
Он быстрым движением схватил медальон и завернул в уголок одеяла, чтобы приглушить его блеск. Анаката чуть встряхнулась, выходя из транса.
– Во имя всех богов… – пролепетала она. – Драгоценность уже держала меня в своей власти. Это было… это было нечто невероятное. Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Словно весь мир вокруг меня погрузился в счастье и гармонию. Это… это…
– Иллюзия, – закончил Нат. – Придется закопать эту безделушку поглубже, чтобы никто не заметил ее сияния. Но оно такое мощное, что я не удивлюсь, если окажется, что оно просачивается сквозь стены!
– И все же он тебя спас, – заметила девушка. – Проблема в том, что твое чудесное исцеление может вызвать подозрение у врача, который тебя осматривал. Он-то ожидает увидеть завтра твой труп. Он старый, исполненный самодовольства брюзга и ни за что не захочет признать, что ошибся с прогнозом.
Мысленно обращаясь к Сигрид, Нат спросил:
«Ты можешь что-нибудь сделать?»
«Да, – сразу отозвалась та. – Я проникну в сознание доктора и внушу ему, что ты выжил исключительно благодаря его врачебному искусству. Он тут же сочтет себя за гения и не станет искать других причин твоего выздоровления».
Всю ночь Нат и Анаката потратили на то, чтобы выкопать яму в подвале казармы и спрятать в ней медальон. Уже засыпав тайник и притаптывая землю ногами, чтобы легла плотнее, он обнаружил, что свет от украшения продолжает сочиться даже сквозь слой песка и гравия. Он с трудом верил своим глазам! Не зная, что делать, Нат навалил на это место груду пустых бочек, чтобы скрыть предательское свечение.
Утром, когда горн протрубил подъем и все Искатели построились во дворе казарм на перекличку, доктор подошел к Нату и фамильярно похлопал его по плечу:
– Ну что, парень, как самочувствие? Получше, верно? Похоже, мое лечение пошло тебе на пользу!
По его самодовольному виду Нат догадался, что план Сигрид сработал безупречно.
«И все же, – подумал он, – я так и не знаю, каким образом та колдовская рука могла высунуться из пола и свалить меня в цистерну».
А раз он остался в живых, значит, призрачный убийца не замедлит повторить попытку отправить его на тот свет. И эту мысль никак нельзя было назвать ободряющей.