– Могу и сама передвинуть, большое спасибо.
– Вижу, к тебе вернулось чувство юмора.
– Думаю, не чувство юмора, а язвительность. Чего мне действительно хочется в будущем – это принять горячую ванну.
– Звучит неплохо.
– Я тебе перезвоню. Хочу досмотреть в новостях пресс-конференцию.
– Как я выгляжу там?
– По-прежнему набиваешься на комплименты?
– Ты же знаешь. Ладно, перезвони потом.
Она дала отбой и включила телевизор на воспроизведение.
– Мы перейдем этот мост, когда дойдем до него. Подозреваю, апелляционный суд будет действовать быстро, учитывая просчеты юстиции. Когда все будет готово, нам придется подождать, что решит прокурор.
– Каково чувствовать себя свободным? – спросила Ванпельт Хауза.
Тот сбросил с плеча завязанные в хвост волосы.
– Ну, как сказал мой адвокат, я еще не на свободе, но… – Он улыбнулся. – Ощущение неплохое.
– Что вы сделаете первым делом, когда выйдете на свободу?
– То же самое, что все вы, – выйду на улицу и дам снегу и ветру хлестать меня по морде.
– Вы злитесь на то, что случилось?
Улыбка Хауза погасла.
– Я бы не стал употреблять слово «злиться».
– Значит, вы простили виновных в том, что вы оказались в тюрьме? – спросила Ванпельт.
– Этого бы я тоже не сказал. Все, что я могу, – это исправить свои ошибки и постараться не повторять их. Вот это я и собираюсь сделать.
Какой-то репортер за кадром спросил:
– У вас есть догадки, чем руководствовались те, кто сфабриковал доказательства, чтобы вас посадить?
К микрофону наклонился Дэн:
– Мы не собираемся комментировать то, что доказательства…
– Невежество, – ответил Хауз, перебив его. – Невежество и высокомерие. Они думали, что это сойдет им с рук.
Вниманием Дэна завладела Ванпельт, задав следующий вопрос:
– Мистер О’Лири, вы приложите усилия, чтобы привлечь к расследованию Министерство юстиции, как намекал судья Мейерс?
– Я приму решение, когда посоветуюсь с моим клиентом.
Но Хауз снова наклонился к микрофону.
– Я не предвкушаю, как Министерство юстиции кого-нибудь накажет.
– Вы хотите что-нибудь сказать детективу Кроссуайт? – спросила Ванпельт.
Хауз посмотрел на нее и улыбнулся, не разжимая губ.
– Не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства, – проговорил он. – Но надеюсь когда-нибудь поговорить с ней лично.
Трейси снова ощутила, как по спине пробежала дрожь, словно паук.
– Чего бы вы хотели сейчас? – спросил какой-то репортер.
Хауз улыбнулся еще шире.
– Чизбургер.
На экране снова появилась Ванпельт на фоне тюрьмы. Она пыталась удержать свой зонтик, ветер все так же шумел в микрофоне.
– Как я уже сказала, эта пресс-конференция была записана сегодня днем, после чего Эдмунд Хауз покинул тюрьму, которую вы видите, свободным человеком.
Диктор новостей проговорил:
– Мария, представляется замечательным, что человек, проведший двадцать лет за решеткой за преступление, которого, как оказалось, он не совершал, способен с такой готовностью прощать. Что сейчас с теми, кто, вероятно, участвовал в этом?
Ванпельт прижала пальцем наушник. Она кричала, чтобы ее было слышно за ветром.
– Марк, я сегодня говорила с профессором права в Вашингтонском университете, и он сказал, что независимо от того, подаст ли Эдвард Хауз гражданский иск за нарушение его гражданских прав, Министерство юстиции может вмешаться само и выдвинуть уголовное обвинение против замешанных в этом деле. Оно может также продолжить расследование того, что же случилось с Сарой Кроссуайт. Так что, похоже, история еще далека от завершения. Эти слушания могли поднять больше вопросов, чем дали ответов. Но сегодня Эдмунд Хауз – свободный человек, как, вы слышали, он сам сказал, в поисках хорошего чизбургера.
– Мария, мы дадим вам укрыться от непогоды, пока ветер не сдул вас прочь, но слышно ли что-нибудь от детектива Кроссуайт? – спросил диктор.
Ванпельт напряглась, когда на нее снова налетел порыв ветра, а когда он миновал, ответила:
– Я говорила с детективом Кроссуайт во время перерыва в сегодняшних слушаниях и спросила ее, чувствует ли она себя реабилитированной решением суда. Она сказала, что дело не в реабилитации. Важно узнать, что же случилось с ее сестрой. В тот момент это казалось долгим делом, и, к несчастью, этот вопрос может так и остаться без ответа.
У Трейси зазвонил мобильник. Она посмотрела на него – звонил Кинс.
– Я только что отправил тебе список по электронной почте, – сказал он. – Он длинный, но с ним можно разобраться. Это тот грузовик с неработающим стоп-сигналом?
– Это какой-то грузовик с неработающим стоп-сигналом. Таких здесь может быть не один.
– Мы слышали в новостях, что Хауза освободили.
– Все в шоке, Кинс. Мы все ожидали, что судья Мейерс возьмет дело на рассмотрение и подготовит письменное заключение. Но если бы он не решил сегодня, этого бы не случилось до выходных. А он не хотел, чтобы Эдмунд Хауз провел это время в тюрьме.
– Похоже, доказательства были ошеломительные.
– Дэн проделал большую работу.
– Почему же ты говоришь так уныло?
– Просто устала и думаю обо всем – о сестре, о маме и папе. Слишком много, чтобы сразу все переварить.
– Подумай о том, что сейчас чувствует Хауз.
– Что ты хочешь сказать?
– Двадцать лет в Уолла-Уолле для него долгий срок, чтобы вдруг разгуливать по улицам свободным человеком. Я как-то читал статью про ветеранов Вьетнама, которых послали домой, не дав времени приготовиться. Только что были в джунглях и смотрели, как гибнут люди, – а на следующий день уже дома и разгуливают по улицам родного города. Многие из них не могли с этим справиться.
– Не думаю, что сегодня вечером кто-то станет разгуливать по улицам. Предсказывали снежную бурю.
– Здесь тоже, и знаешь, эти типы не умеют ездить в горах во время снегопада. Сиди в тепле. Я поеду домой, пока эти сумасшедшие полностью не забили дорогу.
– Спасибо за список, Кинс. Я твой должник.
– И заплатишь.
Трейси прервала связь и включила на телефоне приложение, чтобы открыть мейл Кинса. Беглый просмотр присланных материалов показал, что список потенциальных номеров не так уж велик. Она промотала его второй раз, на этот раз быстро просматривая имена и названия городов, где номера зарегистрированы, высматривая что-нибудь знакомое. Она не увидела знакомого имени, но, увидев слово «Каскейдия», остановилась. Автомобиль был зарегистрирован на «Каскейдия-мебель». Она положила телефон в уголок, где Дэн держал свой домашний компьютер, махнула мышкой и ввела имя в поисковик.