— Госпожа Старшая… а… Волка как? И… и… — Она мучительно краснела. — М-медведь наш?
Ведьма усмехнулась.
— Всё в порядке с дружком твоим. Ишь вспыхнула, словно маков цвет! Рано тебе о парнях ещё думать, даже о таких добрых, как Всеслав. Бьются они, бьются крепко как и в прошлый раз я тебе говорила. Чтобы им помочь, учись скорее, огненная гора ждать не станет!.. Ну хватит смущаться, хватит! Все четыре стихии тебе надо постичь, и это ещё Лес, Горы или Море не трогая. Я уж про Зверей даже и не говорю. Но пламя подземное — тебе замыкать! Не мне, не Младшей, не Средней — тебе! Ты ключ к последнему замку, такой уж уродилась, Молли Блэкуотер! И даже если мне с тебя всю шкуру для этого спустить придётся, не сомневайся, спущу!
Молли вздохнула. В способностях госпожи Старшей она действительно не сомневалась. Но заклятия Земли у неё и впрямь не шли. Она сбивалась, теряла концентрацию. Она словно оказывалась в глубоких пещерах, исполинские массы грунта давили на темя, и «тепло в кончиках пальцев» расточалось, угасало, словно огонь, засыпаемый песком.
Госпожа Старшая покачала головой.
— Одевайся. Пройдёмся.
Головы на частоколе, как всегда, переговаривались.
— Говорю же вам, капрал, нечего было туда соваться! Если бы ваш батальон…
— Как же нам было не соваться, сэр, если Rooskies бежали? Такую возможность упускать…
— Вы олух царя небесного, Джонстон. Вас выманили элементарным ложным отступлением и ударили из засады, во фланг и тыл. Теперь вот, пожалуйста, сидите на колу у лесной ведьмы!..
— Ти–хо! — гаркнула Старшая, проходя мимо, и головы на частоколе испуганно примолкли, едва её завидев.
— Прекрасная погода, миледи, — угодливо произнесла одна, в машинистском шлеме. — Отправляетесь на прогулку? Какая жалость, что никто из нас не в силах вас сопровождать…
— Вам бы там не понравилось, — отрезала Старшая, ухмыляясь. — Тоже мне ещё, стратеги, — проворчала она, обращаясь к Молли.
Зимний лес был прекрасен и тих. Солнце светило, снег блестел так, что на открытых местах резало глаза, и госпожа Старшая протянула Молли пару тёмных очков- консервов.
Оставив позади огороженный частоколом двор, старая колдунья и девочка поднялись на невысокий холм, перевалили через него, спустились в густо заросшую лесом ложбину. Здесь, глубоко под снегом, журчал ручей, над тёмными промоинами поднимался пар.
Старшая уверенно повернула по нетронутому снегу, двинувшись вверх по течению.
— Госпожа… а как это мы с вами не проваливаемся?
— Хм, — обернувшись к Молли, нахмурилась старуха. — Ты не почувствовала моего заклинания?
— Ой, простите, — испугалась Молли.
Да, заклятие было, поняла она миг спустя, крепко зажмурившись и прижимая пальцы к вискам. Лёгкое, временное, распадающееся и возникающее вновь с каждым шагом…
— Потом об этом подумаешь, — строго сказала Старшая. — Пещеру впереди видишь?
Узкая ложбина упиралась в крутой, почти отвесный склон. Кое–где среди снега и елей торчали серые клыки скал, а прямо посреди виднелся чёрный лаз, высотой в рост человека, откуда и вытекал ручей, почти сразу исчезая в снежном туннеле.
— Нам туда, — показала Старшая. — Что чувствуешь?
Молли замешкалась. Разумеется, это была не просто пещера. Кто–то ждал их там, внизу… очень глубоко внизу… так глубоко, что и не представить…
Бездна. Темнота. Багровый огонь.
Она невольно попятилась, поспешно открывая зажмуренные глаза. Яркий свет и чистый снег сменили черноту подземелья, где в самой середине жило и дышало нечто, внушающее Молли безотчётный, леденящий ужас.
Это совсем не сочеталось с паровозами, бронепоездами, мониторами и крупнокалиберной артиллерией. С рациональным и разумным устройством Королевства. Словно два совершенно разных мира кто–то грубо сшил вместе на живую нитку.
— Идём туда. — Старшая первой шагнула к тёмному лазу. — В глаза Земле заглянешь.
Молли сочла за лучшее не уточнять, как именно.
…Тёмная пещера почти сразу повела их вниз. Исток горячего ручья остался позади, узкий подземный ход ввинчивался в скалу, и Молли смутно догадывалась, что проложили его не текучие воды.
— Верно, — не оборачиваясь, бросила Старшая. — Мы и пробивали, рук не жалели. Не было тогда такой магии, чтобы туннели прокладывать…
Становилось всё теплее, Молли даже расстегнула свой touloupe. Вернее, touloupchik. Она шагала и думала, стараясь заглушить страх, насколько же странен этот язык у Rooskies — взять хотя бы простое слово «сестра». В Королевстве это просто «сестра» или на, худой конец, «сес», а тут…
Sestra.
Sestritsa.
Sestrukha.
Sestrena.
Sestrenka.
Sestrichka.
Sestrulya.
Sestrunya.
И поди ж разберись, когда какое употреблять!
Молли настолько удачно удалось отвлечь себя размышлениями о многотрудном языке Rooskies, который они сами — не без оснований — именовали «великим и могучим», что опомнилась она, лишь едва не налетев на спину внезапно застывшей Старшей.
— Не спи! — ядовито прошипела колдунья.
Узкий коридор кончился. Они очутились на нешироком каменном карнизе, озарённом багровыми отсветами.
Молли не могла поверить, как такое может располагаться настолько близко к поверхности. Потому что на дне пламенели алые лужи, очень напоминавшие лаву, а воздух внезапно сделался не просто тёпел, но чуть ли не горяч.
Она учила про горы и вулканы. Как долго они спускались с госпожой Старшей? Полчаса? Сорок пять минут? Этого просто не могло быть, ведь здесь совсем неглубоко!
— Glaza razui! — зло бросила Старшая. — Э-э…
Ну да, ну да. «Сними обувь с глаз». Ох уж эти идиомы — щегольнула Молли умным словом — языка Rooskies…
Там, внизу, в багровой полутьме, таилось нечто огромное и живое. Молли видела исполинскую тушу, разлёгшуюся меж лавовых луж. Тёмное, мохнатое. Бесформенное. Это мог быть медведь, это мог быть кто угодно, только поистине великанского размера.
Как он тут живёт? Чем питается? Что пьёт?
— Здесь он спит. Здесь он таков, каков есть. А есть и пить выходит наружу. Горы протянули ему огненные ручьи, как руки. Ему тепло.
— Кто это? — пролепетала Молли.
Разумеется, капитальная «Жизнь животных» о таком звере никогда не упоминала.
— Зверь Земли, — тихо и торжественно прошептала Старшая. — Над путями земными господин и смотритель.
— Над всеми? Над всеми–всеми–всеми?
— Нет, что ты. В пределы Королевства он не вхож. С нашими землями его сюда принесло, но говорила мне мудрая Верея, покуда я ещё сама девчонкой–ученицей у неё бегала, что и к нам его закинуло откуда–то из совсем уж неведомых краёв, когда Катаклизм случился. Короче, тут он!