– Я – нет. Но вы-то другое дело.
Почему они другое дело, подруги так и не поняли. Два других мента в этот момент дружно выразили желание побеседовать с супругой погибшего. Нинусик в это время рыдала в доме.
– Ничего не знаю! Не было у Феденьки врагов! Он был чуде-есны-ы-ый! О-о-о!
И снова рыдания.
– Напрягитесь, – настаивали менты. – Кто мог желать ему смерти?
Нинусик в самом деле напряглась. Она выпрямила свою худенькую спинку и пристально уставилась на двух подруг, замерших в дверях. Потом Нинусик подняла дрожащую ручку и указала на девушек:
– Вот они! Они его ненавидели! И грозились: если он не уберется из их дома, они его убьют!
Кира вспыхнула. Вот и приглашай после этого людей в гости! Никакой благодарности.
– Что ты мелешь?! Не было такого!
– Было! Было!
– Не угрожали мы ему! Просто пригрозили!
– Между прочим, он нас тоже грозился поубивать всех!
– Но вы-то обе живы! А Федор…
Нинусик не договорила и снова разрыдалась. Менты кинулись ее утешать. Нежное, трепетное создание, каким была Нинусик, тронуло даже их огрубевшие сердца. Нинусик, увидев возле своих ног покорную аудиторию, разрыдалась в полную силу. И ментам стало совершенно не до подруг. Тех просто-напросто выставили из дома. И, чтобы не слоняться без дела, девушки пошли к колодцу.
Некоторое время они молча постояли, глядя на него. А потом Леся спросила:
– Что он тут делал? Как ты думаешь?
– Может быть, попить ему захотелось?
– Под проливным дождем? Вряд ли! И потом, лопата! Зачем-то он сюда ее притащил!
– Раз лопата, значит, хотел что-то копать.
– А что именно?
И подруги обогнули колодец. Никаких следов свежевскопанной земли поблизости не обнаружилось.
– Не понимаю.
Внезапно за их спинами раздался голос:
– Ох, и не говорите, девки. Сама не понимаю.
Подруги вздрогнули и оглянулись. Там стояла баба Клава и тоже смотрела на колодец.
– Сама не понимаю, зачем ему лопата понадобилась, – повторила она. – Не нужна тут лопата совершенно.
– Что?
– Поняла я, о чем Лавр в своем письме мне намекал.
– Что такое?
– Вспомнила, говорю, куда в детстве пряталась, когда в прятки с остальными детишками играли, – произнесла баба Клава.
– Вспомнили?
– Вспомнила. Да только ведь лопаты для этого не нужно было.
– Что?
Подруги все еще не понимали. И баба Клава начинала на них за это сердиться. Но все-таки пояснила:
– Лавр в своем последнем письме о наших детских забавах вспоминал. Как мы с ним в прятки играли. И как никто из детишек найти меня не мог.
– Да! Да! – обрадованно подхватили подруги. – Помним. И что с того?
– А вот то самое. Я ведь в колодце пряталась.
– Как это?
– Маленькая совсем была. В ведро залезала. И вниз с ним сигала.
– Как? – ахнули подруги.
– Дурочка была!
– Вы же утонуть могли.
– Ясное дело, могла. На мое счастье, колодец старый уже был. Им давно никто не пользовался. Новый колодец-то возле самого дома потом вырыли. А старый так и оставили, засыпать его ни у кого руки не доходили. Воды в нем на самом дне оставалось. Да и то не вода уже была, а так – жидкая грязь.
– А как обратно-то? – поинтересовалась Кира.
– Ну, сначала-то я радовалась, что так удачно спряталась. А потом, когда время шло, испугалась. Да и холодно в колодце-то. Кричать начала. На помощь звать. Ребята уже тоже заволновались, куда я делась. По саду побежали, да кто-то из них меня и услышал.
Ребята позвали на помощь взрослых. И все вместе вытащили маленькую Клаву из колодца. Девочка не пострадала. Только сильно испугалась. И замерзла.
– Но искали они меня тогда долго. Никто мой рекорд по игре в прятки с тех пор так и не побил! – похвасталась баба Клава.
И посмотрев на колодец, прибавила:
– Я как Федора возле колодца увидела, так тот случай из моего детства у меня в голове словно сам собой и всплыл. Уверена, что и Лавр про него писал. Больше-то я в колодцы не лазила. Пряталась, как и все остальные дети, на сеновале или в сарае. Находили меня тоже быстро. А тот случай еще долго взрослые друг другу пересказывали.
– Значит, дед Лаврентий спрятал маску в колодце?
– Вот и я о том же думаю!
– А как нам ее достать, если она на дне? Там же вода!
Баба Клава задумалась.
– Один раз мой отец в колодец свои часы упустил.
– Как это?
– За полным ведром потянулся, а ремешок возьми и отстегнись в этот момент. Часики вниз и плюхнулись.
– И он их вытащил?
– Да. Соорудил из толстой проволоки крючок, груз к нему привязал, да и бросил в колодец. По дну долго шарил, больше часа. Но в конце концов часы свои все-таки подцепил.
Подруги оживились. Идея бабы Клавы показалась им стоящей. И они с трудом дождались, когда менты закончат наконец свои дела у них на участке, заберут тело Федора и свалят подальше. Случилось это только поздно вечером. Сельские Анискины, как оказалось, не привыкли торопиться. И поэтому прибытие машины из морга затянулось.
К тому же всех их стало мучить похмелье. Они требовали воды, рассола или пива. Но вскоре выяснилось, что вода их жажду не способна утолить. И огуречный рассол тоже действует как-то не так. И двое ментов свалили. Потом, правда, вернулись. Но снова в таком состоянии, что лучше бы и не возвращались.
– Свадьба у свояка, – икая, пояснил один из ментов. – Как же не выпить? Обидится.
– Сколько же дней у вас длится свадьба?
– Третий сегодня. Еще недельку погуляем, и все!
Последний из ментов, оставшийся на участке и потому сохранивший подобие нормального человека, честно каждые полчаса звонил и торопил врачей. Но у тех то не было машины, то не был залит бензин, то шофер куда-то запропастился.
– Вам не терпится, сами везите! – отвечали эти горе-эскулапы.
– Мы не можем! У нас машина не приспособлена для перевозки трупов!
– Положите на пол и везите! Труп уже помер. Или боитесь, что ему некомфортно будет?
Препирательства с этими остряками затянулись на целый день. Избавиться от тела Федора удалось только под вечер. Вместе с ним уехал и последний мент. Нинусик уехала еще раньше. Ее, подруг, и бабу Клаву менты сначала забрали к себе в отделение, где все женщины в очередной раз повторили все, что хотел знать оперативник. Потом он порадовал их, сказав, что завтра приедет следователь и, наверное, захочет уже сам поговорить со свидетельницами.