– Выходит, Катька и Танька – сестры, – прошептала Дуня. – Как странно, две сестры и обе замужем за одним и тем же человеком, а? Ну, не совсем замужем, но все же.
Кира Михайловна рванулась что-то сказать, но Мариша ее перебила.
– Об этом мы поговорим потом, – сказала она. – А сейчас мне бы хотелось знать, что случилось с вашим гостем, который приезжал к вам в Славино?
– Это какой? – поинтересовалась Кира Михайловна.
– Последний, – вздохнула Мариша. – Который приезжал покупать у вас машину.
– Он умер, – смущенно пробормотала Кира Михайловна, покраснев и прелестно потупившись. – Да бог с ним, девочки! Одним мужиком меньше, бабам легче.
– И что, вот так он пришел к вам и сразу умер? – усмехнулась про себя Мариша. – Он что, специально притащился из Костромы, чтобы помереть на пороге вашего дома? Не верю что-то! Все-таки дорога от Костромы до вашей усадьбы неблизкая.
– Хотите, верьте, а хотите – нет, только так оно и было, – упрямо повторила Кира Михайловна. – Откуда же мне было знать, что мужчина такого слабого здоровья окажется? И уж, конечно, я никак не предполагала, что он так разволнуется из-за каких-то несчастных двухсот долларов, на которые я подняла цену за машину. И, в конце концов, не могла же я предполагать, что его вдруг хватит удар. Откуда мне было это знать! Ну?! Сами-то посудите?
– В самом деле! – согласилась с ней добросердечная Дуня. – Могли и не знать!
– А теперь представьте себе мое положение! – воскликнула Кира Михайловна, почувствовав поддержку. – Человек приезжает ко мне покупать машину. Мы начинаем с ним торговаться. Я говорю, что повысила цену. И вдруг он краснеет, начинает бурно дышать, а потом вдруг падает замертво, да еще ударяется при этом головой об угол столешницы. Представляете? Все вокруг в крови. И к тому же куча денег, которая была с ним. Конечно, я разволновалась. Живо представила, что скажет милиция, если увидит эту картину.
– И что же вы сделали?
– Ох, я не помню! – воскликнула Кира Михайловны. – Я так металась по дому, что, казалось, перебужу всех соседей. Мне уже чудилось, что все вещи, к которым я прикасаюсь, падают, бьются, ломаются. И что грохот в доме стоит просто страшный. Да еще тут же под ногами лежит окровавленный труп практически незнакомого мне мужчины. Было от чего потерять голову, как вы находите?
Подруги представили себе эту картину и мысленно согласились с Кирой Михайловной. Неизвестно, как бы они сами поступили в этой ситуации.
– В общем, у меня в голове все перепуталось, – застонала Кира Михайловна, заламывая руки. – Это уж потом я подумала, а чего, собственно говоря, волновалась? Ведь мужик помер, да еще незнакомый. Вот я двух мужей схоронила, и то ничего. А тут незнакомый мужик. Плюнуть на него и забыть. Но тогда я что-то очень уж разволновалась. Так, знаете ли, живо представила себе, что меня арестуют из-за этого мужика и, конечно же, решат, будто я специально заманила его с целью убить и присвоить себе его деньги. Мне уже мерещилась камера, грозный прокурор, требующий моей смертной казни, и дурак адвокат, что-то бормочущий про мой примерный образ жизни. А я сидеть в тюрьме из-за какого-то совершенно постороннего мужика, которому вздумалось помереть у меня дома, не собиралась.
– И вы подожгли дом! – воскликнула Мариша. – Вместе с трупом! Хотели замести следы!
– Вовсе нет! – ужаснулась Кира Михайловна. – Я свой дом любила! Наверное, когда я металась по дому, я случайно перевернула керосиновую лампу. Вот дом и вспыхнул.
– Керосиновую лампу? – удивилась Мариша. – У вас же было электричество?
– Господи, так все же одно к одному! – воскликнула Кира Михайловна. – Этому человеку приезжать, а у меня что-то проводка заискрила. Вот я и испугалась. Электричество отключила, притащила из сарая лампу и уселась его встречать. Ну, он пришел и как-то сразу скис, что в доме темно. Видно, подумал, что я его ограбить хочу. А еще в подполе у меня кабанчик сидел, возился там, шумел. А как я про цену-то толковать начала да спрашивать, есть ли у него вся сумма при себе целиком, он и вовсе разволновался. И дальше уж все было, как я вам рассказывала.
– А когда вы потом по дому метались, то электричество включали?
– Да откуда же я помню?! – воскликнула Кира Михайловна. – Может быть, и включала. Говорю же, носилась, словно курица с отрубленной головой. Что смогла из вещей в сумку покидала, шляпу на голову черную напялила. Одежду практичную тоже надела. Джинсы там и куртку ни разу не надеванную. Деньги все, которые в доме были, взяла да в машину села – и бежать.
– А куда же вы собирались бежать? – поинтересовалась Мариша.
– Как куда? – удивилась Кира Михайловна. – К дочери!
– К какой?
– К Танечке, – вздохнула Кира Михайловна. – Но пока суд да дело, я в гостинице пожила. Хоть чуток себя в порядок привела. К косметологу сходила. И опять же нервы подлечила. А то вы не представляете, тряслась все время прямо как студень. Настоящее чудо, что я на своей машине до самого Питера без аварий добралась. Не в себе ведь была.
– Хм, – произнесла Мариша. – Знаете, вы извините, но ваша история выглядит как-то очень уж подозрительно. Мало того, что вы жили по поддельным документам, так вы еще и тело фактически незнакомого вам человека сожгли вместе со своим домом. А вдруг бы он жив оказался? Вдруг его еще можно было спасти?
– Да что вы! – взмахнула руками Кира Михайловна. – Умер он! Точно! Я и пульс ему прощупала, и зеркальце ко рту поднесла и даже в глаза посветила фонариком. У меня как раз такой был, маленький. Специальный, как в фильмах показывают. Нет, умер тот человек. А дом я не жгла. Сам вспыхнул.
– Но уезжая, гусей-то вы выпустили, – заметила Мариша.
– А как же? Пока соседи бы спохватились, что меня нет, может быть, целый день прошел бы. За что же птице от голода страдать? Гуси у меня все в этом году взрослые. От лисы или хорька сами себя обезопасить могут. Так что я их перед тем, как уехать, конечно же, выпустила.
– Огород вы в этом году не засадили, гусей на развод не пустили, машину вот собрались продавать, – перечислила Мариша. – Как-то все одно к одному, кажется, что вы уже давно задумали переехать жить в другое место. Потому и хозяйством не интересовались.
Кира Михайловна ненадолго замолчала, потом вздохнула и кивнула.
– Ваша правда, – сказала она. – Собиралась я из деревни в город податься. Знаете, девочки, возраст все же сказывается. Раньше я играючи свое хозяйство вела. А последние годы замечать стала, что спина побаливает. Артрит начался. Так что я поняла: нужно из деревни уезжать, пока совсем в калеку не превратилась. А куда ехать? К Катьке, так у нее у самой пусто. Вот квартиру я ей сделала в Питере, так самую крохотную. И то все свои сбережения и оставшиеся от первого мужа деньги в эту однокомнатную клетушку вгрохала.
– И, поняв, что больше вам не под силу жить в деревне, вы вспомнили про свою старшую дочь! – воскликнула Дуня.