– Что у вас тут произошло? – настойчиво приставал он к Марише. – Почему ты ранена? Почему у нас в доме была милиция? И кто, в конце концов, все эти люди?
– Отстань от нее! – неожиданно рявкнула на Смайла Юлька. – Сам смылся без обратного адреса, а теперь, видите ли, беспокоится. Раньше нужно было думать!
– Нужно мне было думать, когда я женился! – с отчаянием выкрикнул Смайл.
– А теперь, раз уж женился, изволь отдуваться, – ответила с долей садизма в голосе Юлька.
– Я и не против! – неожиданно пошел на попятный Смайл. – Я просто хочу разобраться в ситуации.
– А не надо было уезжать, вот и разбираться сейчас не пришлось бы! – продолжала рычать на Смайла Юлька. – А то что это получается? Оставил Маришу одну. Вот она и вляпалась в очередное убийство.
– Ах вот оно что! Дорогая, ты просто расследовала убийство? – неожиданно даже обрадовался Смайл. – А я уже начал беспокоиться, что ты мне изменяешь со всеми этими мужчинами.
Девушки посмотрели на буквально расцветшего от счастья мужика, и неожиданно им стало весело.
– Иди сюда, я тебя поцелую, – рассмеявшись, сказала Мариша. – Ты мой любимый дурачок. Ты, вообще, насовсем вернулся или только за вещами?
– Насовсем! – заверил ее Смайл, заключая Маришу в свои объятия. – И очень рад. Вижу, что тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра.
– Слава богу, понял наконец! – проворчала Юлька, довольно улыбаясь при этом.
Потом с допроса вернулась Дуня, а Маришу, наоборот, пригласили в кабинет к следователю. С Мишей беседовали в другом кабинете и в другом тоне. Скарабея, Клопа и третьего бандита тоже уже допросили. Но они стояли на том, что проходили мимо Маришиной квартиры случайно. Услышали подозрительные звуки и решили вмешаться.
– У вас что, привычка такая, выбивать двери чужих квартир, когда там слышатся подозрительные звуки? – хмуро осведомился у Клопа Белооков.
– А чем вы недовольны? – хмыкнул в ответ Клоп. – Если бы не я, то у вас бы, вполне возможно, имелось на руках еще два женских трупа. Я вам маньяка помог задержать. А победителей, как известно, не судят.
После этого следователь отпустил всех троих бандитов, решив не навязывать себе на голову лишнюю головную боль. Мариша и Дуня на допросе тоже ни словом не обмолвились о том, что знали лично Скарабея и Клопа. Поэтому через несколько часов всех, кроме Миши, отпустили по домам. Ему же пришлось задержаться в милиции, и, судя по всему, очень надолго.
– Завтра к одиннадцати утра жду вас, девушки, у себя в кабинете! – крикнул им вслед Белооков.
– Мы придем, – хором пообещали Дуня с Маришей.
Но до утра следующего дня им предстояло еще много чего услышать интересного. Как только подруги и Смайл вышли из отделения милиции, возле них материализовался, словно из воздуха, здоровенный Клоп.
– Девчонки, нам нужно поговорить, – пробасил он, обращаясь к Марише с Дуней.
– Мариша, это твой знакомый? Что он хочет от тебя? – тут же насторожился Смайл, с подозрением оглядывая возможного соперника.
– Это знакомый нашей убитой подруги, – со вздохом ответила Мариша. – Смайл, будь так добр, дай нам поговорить наедине.
– Пожалуйста! – пробурчал Смайл, послушно отходя в сторону следом за Юлей, которая тактично отодвинулась подальше от Клопа, стоило ему вообще появиться. – Мог бы и не возвращаться, раз у тебя от меня сплошные тайны.
– Зачем вы меня разыскивали? – спросил у девушек Клоп. – Только чтобы сообщить о смерти Таньки?
– Не только, – пробормотала Мариша. – Видишь ли, у Таньки дома лежала крупная сумма денег. В евро.
– Знаю, – кивнул Клоп. – Это были мои деньги. Я оставил их Таньке, чтобы она могла их тратить на моего Кольку, ни в чем ему не отказывая. И чтобы Танька сама при этом не испытывала трудностей.
– Колька – это твой сын? – догадалась Мариша.
– Отличный пацан! – расцвел от отцовской гордости Клоп. – Ему скоро семь будет. Все сечет. Так что пора мне с прошлой жизнью завязывать. А то что это за дела, если у парня отец на нарах сидит. Стыдуха сплошная. Вот Танька, к примеру, своего батьку всю жизнь стыдилась. Никому и никогда, за исключением, может быть, самых близких, не рассказывала, кто он у нее был на самом деле.
– Не рассказывала, – эхом откликнулась Дуня. – А ты, выходит, знал?
– Так они с моим отцом близко друг друга знали, – ответил Клоп. – Я для своего сына другой жизни хочу. И Танька меня в этом очень понимала. Знали бы вы, столько сил положила, чтобы Колька после того, как я в тюрьму угодил, не знал, кто у него отец и чем занимается. Танька сама знала, каково это – быть дочерью преступника. Таньке это крепко в печенки въелось. Она даже крышу для своей фирмы из ментов набрала. А знаете почему? Чтобы никто не смог ее имя никак с преступниками связать. А я про Таньку и ее отца все знал, но помалкивал. Потому и Таньке я доверял больше, чем другим. Да и кому еще я мог своего ребенка доверить? Мои предки умерли. Жена у меня шальная была, куда-то сбежала, Кольку мне оставила. Я вообще насилу ее уговорил аборт не делать, ребенка мне оставить, раз уж сама не желает о нем заботиться. Ну, как договорились, так и сделали. Она по своим интересам уехала, а я с Колькой остался. Когда я на свободе был, он с няньками. Родители жены никак не проявлялись, как и она сама. А когда я понял, что посидеть мне, похоже, на этот раз придется, так я к Таньке обратился. Деньги ей все свои оставил, знал, что конфискацию могут сделать. Ну, и уговор у нас был, что она за Колькой присматривает. Нянек ему хороших выбирает. В кружки там разные определяет тоже хорошие. На каникулы за границу в летние лагеря. Чтобы у парня все было как полагается. Ну, и вообще, чтобы не чувствовал, что отец про него забыл.
– И Танька все сделала, как вы договаривались? – спросила у него Дуня.
– Да, – кивнул Клоп. – На Танькино слово всегда положиться было можно. Она с детства такой была. Никогда попавшего в беду друга не бросала. Она и нашла подходящую пожилую женщину с квартирой, которая согласилась взять к себе Кольку. Конечно, Танька ей за это хорошо платила. Но… Но можно было и много заплатить, а толку чуть. А Танька все по уму сделала. И Колька все эти годы жил действительно в хороших условиях. Эта бабка, к которой его Танька пристроила, всю жизнь в детской поликлинике медсестрой проработала. А на старости лет одна осталась. Дочь замуж вышла в Канаду, внуки там же. К бабке раз в несколько лет приезжают. А все остальное время бабка одна жила. Так что ей Колька только в радость был. Хорошая бабка, тут Танька меня не подвела.
– Понятно, – кивнула Мариша, с ужасом думая, когда же Клоп наконец подберется к сути дела, а именно, где же теперь его денежки и что ему при этом сказать.
– Я освободился-то всего три дня назад, – произнес тем временем Клоп. – И сразу же к Таньке. А у нее дверь закрыта. И соседи мне говорят, что убили ее. Ну, я сначала не поверил. Странное больно, думаю, совпадение. А потом к Кольке поехал, он такой чистенький, аккуратненький. Про тетю Таню, не умолкая, рассказывал мне. Что она для него то сделала, се сделала. И огорчался, что она обещала с ним еще вчера в Финляндию ехать, в аквапарк, что ли, сходить там, даже путевки у Кольки дома лежали. А не поехали они. И путевки пропали. На день всего и собирались съездить. Туда и обратно. На поезде – это быстро, не то что автобусом. Ну, я и понял, что случилось действительно что-то с Танькой, раз она слова своего не сдержала и мальчишку обманула.