– А лестница есть?
– Лестница найдется!
– Я вам помогу, – прозвучал голос Вики. – Только уж и вы, тетя Вера, не откажите мне в просьбе.
– А что нужно-то?
– Я же знаю, вы с моей тетей в шахматы любили поиграть. Так?
– Ну так. Было дело. По молодости обе в кружок ходили. В годах у нас разница, а интересы общие. А как я на пенсии оказалась, так и вспомнила былое увлечение. А тебе что? Тоже научиться хочешь?
– Тетя Зина к вам свою старую доску с фигурами привозила?
– Да. В прошлый раз еще.
– Можете мне ее отдать?
Волнение, которое прозвучало в голосе племянницы, неприятно поразило Лесю. Надо же так унижаться из-за трех тысяч рублей. Или все же долларов? Но вспомнив, как трудно торговался парнишка с барахолки из-за пятисот рубликов, решила, что речь все же шла о деревянных.
Старушка тоже удивилась.
– Доску? – переспросила она. – Шахматную?
– Да! Да!
– Но зачем тебе она?
– Не мне! Тетя попросила!
– А ей зачем?
– Занедужила она. В кровати лежит.
– Что с ней? – ахнула старушка, перепугавшись не на шутку.
– Да пустяки. Спину снова прихватило.
– А к врачу чего не идет? Был у нее хороший доктор. Зина говорила, что сам еще совсем мальчик, а уже известный костоправ.
– Он к нам ходит, – соврала племянница. – Только пока тете лежать нужно. Вот она и попросила, чтобы я у вас шахматы забрала. Будет фигуры сама с собой двигать, иначе просто так ей лежать скучно.
Леся слушала и изумлялась. Что плетет эта особа? Но кажется, старушка тетя Вера в словах Вики не усмотрела ничего подозрительного.
– Доску я тебе, ясное дело, отдам, – сказала она. – И Зине передай, что как только в город выберусь, сразу же ее навещу.
– Передам, передам, – закивала племянница. – Где доска-то?
Доску старушка вынесла ей из другой комнаты. И Вика, жадно схватив ее, приготовилась бежать. Но была остановлена бдительной старушенцией.
– А сарай? Ты крышу обещала поправить.
И напрасно Вика пыталась отвертеться, мямля про электричку, на которую опоздает. Про больную тетю, которая изнывает от скуки в своей городской квартире. И про собственное головокружение. Старушка была неумолима.
– Поедешь на следующей электричке. От скуки еще никто не помирал. А головокружение пройдет. Да и высота там небольшая. Тебе с твоим ростом в самый раз будет. Починишь и поедешь!
И племяннице не оставалось ничего другого, как взять лестницу и потопать к сараю. Все это время Леся пряталась в маленькой подсобной комнатке, где у тети Веры хранился садовый инвентарь. Несколько лопат, грабли, тяпки, культиваторы и даже маленькая косилка для травы. Едва женщины отправились к сараю, Леся выскользнула из своего укрытия.
Оглядевшись по сторонам, она увидела шахматную доску, лежащую на столе с остатками угощения. Желудок в очередной раз требовательно взвыл. И Леся, медленно переставляя ноги, словно сомнамбула подошла к столу. Руки сами потянулись к свежей белой сдобе и принялись активно намазывать ее густым клубничным вареньем.
– М-м-м! – простонала от наслаждения девушка, когда безумно вкусный бутерброд отправился наконец в рот. – Обожаю!
Она проворно соорудила себе еще один бутербродик. И тут ее глаза наткнулись на оставленную на столе шахматную доску. Что-то внезапно щелкнуло в голове у Леси. Да и приобретенный ею сегодня в вагоне поезда навык сделал свое дело. И Леся, протянув руку, схватила со стола доску с шахматами и проворно шмыгнула к выходу.
Из дома тети Веры она выскользнула вполне благополучно. Племянница была занята по горло работой у сарая, прилаживая под чутким тети-Вериным руководством нужный кусок рубероида на нужное место. А Леся, прижимая к боку драгоценный трофей, устремилась к железнодорожной платформе.
Она успела на отходящую электричку буквально в последнюю минуту. И узнав из разговоров попутчиков, что следующий электропоезд до Питера остановится в Лебедевке только через два с половиной часа, счастливо вздохнула.
Что бы там ни предприняла племянница, обнаружив, что на столе больше нет ни шахматной доски, ни клубничного варенья с булочкой, Лесю она уже не догонит. И вытянув ноги, Леся с удовлетворением зажмурилась, вспоминая вкус украдкой съеденного варенья. А затем, стряхнув с себя сладкие воспоминания, вернулась к реальности. И принялась с любопытством разглядывать свой редкостный, с такими трудностями добытый трофей.
На первый взгляд шахматы были самыми обычными. Но присмотревшись повнимательней, Леся поняла, что ни одна фигурка не похожа на другую. Даже белые кони, которым полагалось быть совершенно одинаковыми отличались друг от друга. Один конь был этаким молоденьким жеребчиком с выпуклыми глазами, пышущими огнем. А другой был явно постарше, поспокойней, и грива у него топорщилась не так воинственно.
– Интересные фигурки, – прошептала Леся. – Очень интересные. Их вырезал какой-то незаурядный мастер!
И взяв в руки две белых ладьи, она принялась пристально их изучать.
Тем временем оставшаяся в городе Кира, закончив свой будничный трудовой подвиг на ниве туристического бизнеса, вышла из офиса. Ее угнетала мысль о том, что сегодня она для их расследования не сделала ничего толкового. Визит в таксопарк оказался пустышкой. Никто из водителей не признался в том, что увозил из Московского района старичков с шахматными досками.
– Понимаете, милиция к нам уже приходила, – объясняли ей водители. – Но не возили мы этих дедов!
– А кто-то другой мог воспользоваться одним из ваших такси?
– Каждая машина закреплена за определенным водителем.
– И никто из них в последнее время не увольнялся?
– Только один человек не работает у нас больше, – заявил Кире старший по смене. – И его машину мы уже другому шоферу отдали.
– Вы его уволили или он сам ушел?
– Сам. Всего несколько дней и поработал.
– Можно мне узнать координаты этот человека?
– Можно, только что толку? – пожал плечами старший. – Милиция тоже про него вначале спросила. Заинтересовались парнем. А потом звонили, уточняли. Оказалось, что по тому адресу, где прописан, Витя не живет. И никто не знает, где его искать.
На всякий случай Кира записала координаты пропавшего шофера Вити. И с этим скудным уловом покинула таксопарк.
А еще Кире целый день не давала покоя фраза, которую бросила Леся во время их короткого телефонного разговора. Пропавшие вместе со старичками их шахматные доски. И не просто вместе с ними, а непосредственно перед исчезновением самих старичков.