– А чего ругался?
– Так денежки не находил!
– Как же не находил, коли целую пачку в карман положил! Ты же сам только что сказал!
– Э! – хитро прищурился пьяница. – Его не те деньги интересовали. Он особую денежку искал.
– Какую?
– Так вы будете платить или нет?
Леся вопросительно посмотрела на подругу. Но та была так увлечена изучением попавшего ей в руки бумажника, что даже не отреагировала на вопрос. Вздохнув, Леся полезла в свой собственный бумажник и вытащила оттуда четыре бумажки по сто рублей.
– Все! Больше нет!
– На нет, как говорится, и суда нет! – весело заявил пьяница, сгребая со стола бумажки. – Хватит и этого! Ну, слушайте!
Рассказ подружки слушали внимательно. Кира наконец отложила в сторону истерзанный бумажник. И буквально вперилась немигающим взглядом в ханурика. Но тому после ста граммов было уже все равно. Его потянуло на откровенность.
– Выхожу я сегодня от Нюрки, – начал он со вступления. – Нюрка – это сожительница моя. Ну, я вам про нее уже говорил.
– Она же тебя прогнала?
– Прогнала, а потом обратно пустила. Лучше-то все равно никого нет.
Подруги только тяжело вздохнули в ответ.
– Так вот, вышел я от нее, на душе тоскливо, ничего не помню, что вчера было, а она еще чем-то сильно недовольная.
И забулдыга озабоченно потрогал свежий синяк у себя под глазом.
– Так вот, на часах еще шести утра не было, выхожу, значит, вниз спускаюсь на один пролет и вижу – двое каких-то незнакомых мужиков перед дверью на площадке внизу толкутся. Ну, ясное дело, парни из себя крепкие, нервничают опять же. Так что я мешать им не стал. Стою, слушаю.
Парни вели себя странно. Оба торчали на пороге приоткрытой двери в квартиру и не могли договориться, кто из них первым станет смотреть в бумажнике какую-то подсказку. Наконец они договорились. И один из них, явно нервничая, начал потрошить бумажник. Он передавал деньги второму парню. А тот придирчиво рассматривал каждую купюру и клал их себе в карман. Потом они переглянулись и уже вдвоем полезли в бумажник.
– Нет тут ни хрена! – сказал тот самый, который за минуту перед этим отправил себе в карман приличную сумму денег.
– Должно быть! – сказал другой. – Перед страхом смерти люди не лгут!
– Ну, ты же видишь!
– Вижу!
После этого второй парень со зла швырнул пустой бумажник на пол, и парочка потопала вниз по лестнице.
– А я потом уже спустился. Вижу, что бумажник еще хороший. Его на рынке всегда толкнуть можно. Или еще как сгодится. Одним словом, сунул я его себе в карман и домой.
– И что?
– Нюрке бумажник показал, она меня простила. Сказала, чтобы я, как просплюсь, шел бы да и сдал его в скупку или еще куда. Ну, я дождался, когда народ проснется, и пошел. А тут вы.
– А удирать чего стал?
– Не знаю, испугался я вас чего-то. Вид у вас… того, стремный.
Это утверждение подруги оставили на совести пьянчужки. На себя бы посмотрел!
– Ну что? – спросил он. – Помог я вам?
Подруги переглянулись. Рассказ был в высшей степени странным.
– А этих парней ты точно не знаешь?
– Даже не видел никогда!
– А знаешь, кто в той квартире, возле которой они толкались, живет?
– Так в том-то и дело, что нету там никого! Пустая она стоит. На продажу выставлена. Уже почти три месяца туда покупатели ходят. А чтобы купить, так никто не покупает. Дорого, говорят, больно хозяин дерет. Никто не прельщается.
– А хозяин кто?
Вот этого забулдыга не знал. По его словам, раньше там была коммуналка. Потом какое-то агентство ее расселило, и квартиру купил пузатый и усатый дядька, который перепродал ее другому – молодому и симпатичному.
– Но он как ремонт начал, так его больше никто и не видел. Не живет он тут. И даже не показывается. А квартиру после ремонта снова на продажу выставил.
Подруги снова переглянулись. Их обеих посетила одна и та же мысль. И что же делали эти двое крепко подозрительных молодых людей возле пустой квартиры? И чей бумажник они потрошили? Где они его взяли, если в квартире никто не живет и вообще она стоит пустая и закрытая?
– Минуточку! А когда эти двое уходили, они дверь за собой прикрыли?
Пьянчужка за то время успел хлопнуть вторые сто граммов. Глаза мужика осоловели, и его потянуло в сон.
– Да хрен его знает! – внезапно уронив голову на замызганную столешницу, пробормотал он и забылся тяжелым хмельным сном.
– Пошли! – потянула Кира подругу.
Уходя, она не забыла прихватить со стола бумажник из дорогой кожи.
– Куда мы идем?
– Туда!
И Кира потащила подругу к дверям подъезда. Возле двери знакомой шестнадцатой квартиры Леся заартачилась:
– Не хочу я туда идти! Хватит!
Но Кира уже толкнула дверь. И она открылась. Подруги вошли внутрь. Тут в самом деле было совершенно пусто. Пусто и страшно. На окнах висели плотные пластиковые жалюзи, которые не пропускали с улицы свет. А электричество еще не было подключено.
– Кира, мне тут не нравится! – дрожащим голосом произнесла Леся. – Пошли отсюда?
Кире и самой не нравилось.
– Какого черта происходит? – прошептала она. – Зачем твой доктор отправил тебя в пустую квартиру, где никто не живет?
– Не знаю. И знать не хочу.
– Напротив. Мы должны тут все осмотреть.
Кира дернула за веревочку. И жалюзи быстро собрались в гармошку.
– Ой, Кира! Смотри!
Кира обернулась и увидела, что подруга указывает на какое-то бурое пятно в центре комнаты.
– Как ты думаешь, что это такое?
Кира помотала головой. В квартире был тот особый вид чистоты, которая бывает только после свежего ремонта. Пол был выложен блестящей плиткой в сочетании с паркетной доской. И то и другое было одинаково светлым. И потому на полу особенно четко выделялось подозрительное пятно.
– Эт-то кровь? – заикаясь, спросила у подруги Леся. – Д-да?
– Не знаю.
– Пошли отсюда!
Кире и самой было не по себе. Но на всякий случай она заглянула во вторую и третью комнаты. В ванную и на кухню. Всюду было пусто. В стенной шкаф Кира тоже заглянула. Но и там не был спрятан окровавленный труп, как ей подумалось. Пожалуй, если тут и была пролита кровь, то тело жертвы давно вывезли. И куда, оставалось только гадать.