Глаза вдовы сверкнули.
– Конечно!
– Вы так в этом уверены?
– Уверена! Вот вы же не знали, что это был за человек. А я знала!
Подруги попытались скрыть охвативший их восторг. Вот так! Они попали в яблочко.
– Пешков был садист! Нет, физически он никого не истязал! Он пытал людей морально. Наслаждался своей властью над ними!
– Вы это точно знаете?
– Вы замужем? – проницательно посмотрела на Киру женщина. – Впрочем, зачем я спрашиваю. Если вы задаете такой вопрос, значит, точно не замужем.
– Почему?
– Как говорится, муж и жена – одна сатана. В том смысле, что жена просто не может не знать, что за человек достался ей в мужья. И я вам говорю, я была замужем за садистом. Глубоко и хорошо спрятанным и прикрытым всевозможными масками. Но это был садист! Знаете, как он называл своих пациентов?
– Как?
– Жалкие людишки! Вы скажете, в этом определении чувствуется уважение или хотя бы симпатия к людям, которые приходили к нему за помощью?
– Уважение – нет, но симпатия…
– Так вы бы слышали, каким тоном это говорилось! Симпатией там и не пахло! Презрение! Одно сплошное презрение. Ко всем! Постоянно! Всю жизнь!
И Елена Яковлевна зарыдала. Кира пыталась ее утешить. Но та продолжала тихо рыдать и твердить:
– Ко всему миру! Ко мне! Ко всем, кроме себя самого! Если бы вы знали, какая он был скотина!
Слезы текли из ее глаз ручьями, смывая косметику и оставляя разводы на салфетке, которой Елена Яковлевна утирала их.
– Вы его ненавидели? – тихо спросила у нее Кира. – Ведь верно?
– Да! Нет! То есть я сама не знаю, что это было! Он умел манипулировать людьми. Этого таланта у него нельзя было отнять. Он манипулировал своими друзьями, когда они у него еще были, своими пациентами и даже мной!
– А вами он как манипулировал?
Этот вопрос задала Леся, тоже прислушивающаяся к разговору.
– Он умел заставить меня делать такие вещи, которые сейчас я иначе, как собственной глупостью, объяснить не могу.
– Например?
– Вы читали его книги?
– Да. Замечательные книги, но…
– Это я их писала.
– Вы?! – ахнула пораженная Леся. – В самом деле вы?
– Да! Не верите?
Леся энергично помотала головой:
– Что вы! Вот вы сказали, и у меня прямо сразу все сложилось. Как два пазла.
– В самом деле?
– Да! Меня с самого начала, едва я познакомилась с вашим мужем, удивляло, как такой циничный и жесткий человек может писать такие тонкие и ироничные книги. Они были чем-то совершенно чужеродным его складу характера.
– Их писала я.
– Но зачем вы отдали авторство ему? Своему мужу?
– Он как-то незаметно убедил меня, что будет лучше, если имя известного психотерапевта в семье будет одно.
– Его имя?
– Ну да, его.
– И вам не показалось это несправедливым? Что особенного, если в семье будет два врача? Пишут же супружеские пары книги в соавторстве. И они идут у читателей на ура.
– Теперь я и сама думаю так же, – горько сказала Елена Яковлевна. – Но тогда… Тогда мой муж умудрился так основательно заговорить меня, что я стала петь под его дудку.
Подруги молчали. А ведь у Елены Яковлевны была не очень-то счастливая жизнь. Как знать, а вдруг она годами копила на мужа, присвоившего себе ее лавры (ведь именно книги Елены Яковлевны издавались огромными тиражами, и именно из-за ее книг у Пешкова подбиралась огромная армия пациентов), так вот, а вдруг обиды копились, копились, а потом их прорвало. Пришла в кабинет, сыпанула ему яду и разом избавилась как от соперника, так и от надоевшего мужа, изводившего ее своим цинизмом.
Елена Яковлевна тем временем хлопнула еще киселька пополам с ликером и приободрилась.
– Но это все в прошлом. А теперь… Я ведь тоже дипломированный специалист, – сказала она. – И умею разговаривать с людьми. Думаю, что у меня дела пойдут не хуже, чем у мужа. Конечно, часть пациентов вначале я потеряю. Но мои книги… Они же интересны людям? Ведь верно?
– Конечно! – горячо заверила ее Леся. – Я читала и не могла оторваться!
– Вот! – горько усмехнулась Елена Яковлевна. – А мой муж говорил, что их читают только благодаря его харизме. Если бы не его личное обаяние и умение влиять на умы, их бы вообще никто не покупал.
– Какая чушь! Я вашего мужа впервые увидела на сеансе! А книгами раньше прямо зачитывалась!
Елена Яковлевна совсем оживилась. Все же ей надо было время от времени давать себе разгрузку с бутылочкой вина и парой подружек. Просто другой человек явился! Глаза горят, румянец на щеках играет. Казалось, даже волосы приобрели несвойственную им раньше пышность и блеск.
– Да, я думаю, что все будет хорошо! – произнесла она. – Честно говоря, я временами даже испытываю нечто вроде благодарности к человеку, который убил моего мужа.
Подруги переглянулись. Откровенно, ничего не скажешь! Что это? Уловка? Выдать действительное всего лишь за желаемое? Могла Елена Яковлевна прикончить своего мужа, чтобы заполучить то, что по праву могла считать своим, – широкую известность, имя и врачебную практику? Или она всего лишь мечтала и неожиданно получила все из чужих рук?Но ответа на свой вопрос подруги не получили. Пока не получили. Они попытались вытащить порядком опьяневшую Елену Яковлевну из-за стола, но та уходить не желала. Ей теперь тут все нравилось. И люди – бывшие пациенты ее мужа, – и вообще все казались милыми и славными. Елену Яковлевну потянуло на шалости.
– Я ведь многое про вас теперь знаю! – погрозила она пальцем, поворачиваясь в ту сторону, где, по ее расчетам, должна была сидеть Кира.
Увы, но Киры там не было. Она отлучилась в туалет.
– Кира? – завертела головой по сторонам Елена Яковлевна. – А где Кира?
Но на месте Киры сидел Пятипалов, который подсел к вдове своего доктора, чтобы выразить той соболезнования. Надо же! Вот ведь кошмар! Мог бы подсесть кто-нибудь другой, так нет же! Подсел именно этот чудик, зациклившийся на собственной шевелюре, а верней, на ее катастрофическом отсутствии! И к ужасу подруг, Пятипалов воспринял ошибку Елены Яковлевны крайне эмоционально.
Подруги, которые как раз вернулись из туалета, с содроганием наблюдали, как цвет лица актера практически сравнялся с цветом волос его парика.
– Это все ты! – завопил позеленевший от возмущения Пятипалов.
Он бросился к Кире с явным намерением если не задушить ее, то, во всяком случае, поговорить по душам.