– Ты согласна, что он тебя не стоит?
– Если он так легко от меня смог отказаться, значит, никогда не любил по-настоящему, – согласилась Тата. – Просто мне затмили глаза его дом, машины, деньги. Вот я и решила, что это большая удача – выйти за него замуж.
– Тебе сейчас нужно больше общаться. И кстати, ты и твой брат скоро станете богаты.
– Говорила же – плевать мне на богатство, – болезненно поморщилась Тата. – Хочу, чтобы нашелся мужчина, который полюбит меня нищую. А с деньгами меня всякий полюбит.
– Очень верная мысль, но деньги лишними никогда не бывают.
– Не хочу, – упиралась Тата. – Если Самвел хочет, пусть все себе забирает.
– Ты просто не понимаешь, что говоришь!
И Тата неожиданно легко согласилась с Маришей.
– Верно, не понимаю. С утра я разревелась, никак не могла остановиться, и тетя Вартуш напичкала меня какими-то таблетками. И с тех пор я как сонная. И мысли у меня словно в вату завернуты.
– А твоя мама?
– Она на похороны отца не пришла.
– Почему?
– Ну, тут Амалия. Сама понимаешь.
– Понимаю, – кивнула головой Мариша.
– И еще. Мне кажется, что мама до сих пор не простила отца.
– За что?
– Не знаю. Говорит, что это связано с его изменой. И что он страшно ее обидел.
– Настолько, что она почти за двадцать лет не сумела его простить?
– Ты не знаешь мою маму. У нее феноменальная память. И она никогда и ничего не забывает. Ни добра, ни зла. И еще она считает: если человек один раз предал, то веры ему уже быть не может.
Сама Мариша считала точно так же. И сейчас перед ней во всей своей страшной правде раскрылось ее будущее. Вот так и останется она одна в обнимку со своими драгоценными принципами. На пару десятков лет останется, как Таткина мама. И это еще той повезло, что хоть через двадцать лет она встретила порядочного человека, которому поверила, за которого вышла замуж и теперь счастлива.
А если Марише придется ждать такого принца дольше? Не двадцать, а лет тридцать или сорок? Это сколько же ей тогда будет? И во что она превратится?
– Бр-р-р! – передернуло Маришу от ужаса.
Но нарисованная ею самой себе картина была до того натуралистична, что так и стояла у нее перед глазами. Вот она сгорбленная, со скрюченными артритом пальцами ковыляет на скривившихся и покрытых вздувшимися венами ногах в ближайший скверик. Дальше ей просто не дойти. А в скверике еще есть надежда встретить его – того самого долгожданного принца.
В руках у нее суковатая палочка, которой она неровно стучит по тротуару. На плечах, несмотря на то что на улице жаркое лето, теплое демисезонное пальто, приобретенное еще лет десять назад и с тех пор неоднократно бережно перелицованное. До скверика, кажется, рукой подать. Но на самом деле дорога тянется и тянется. Так что когда Мариша добредает до скамейки, на которой уже сидит какой-то бородатый старикан, она буквально валится без сил. Ноги мерзнут. Руки стынут. Зато сердце колотится словно ненормальное. В голове туман.
– Уважаемая, – вдруг слышит она справа от себя. – Мы с вами раньше нигде не встречались?
Поморгав своими теперь постоянно слезящимися глазами с поредевшими ресницами, безнадежно постаревшая Мариша смотрит в ту сторону. Встречается глазами с тем самым стариканом, который занял ее любимую лавочку, и понимает: вот он, принц! Седой, морщинистый, но принц! Наконец-то! Явился!!!
Дальше воображение Мариши само не знало, как поступить. Картинка как бы раздвоилась. На одной осатаневшая от долгого ожидания Мариша лупасила клюкой своего слегка подзадержавшегося и постаревшего в пути к ней любимого мужчину и потом вызывала ему «Скорую помощь» и везла в больницу. А на другой падала в его объятия. Но так как к старости располнела до полутора центнеров, то дальше они опять же двигались прямым ходом в больницу.
Очнулась Мариша оттого, что кто-то дергал ее за рукав.
– Мариша, ты в порядке?
Тата смотрела на нее в большой тревоге. И Мариша, оглядевшись по сторонам, не увидела ничего утешительного. Вокруг было полно народу, но при этом она была одна-одинешенька.
– Как все это грустно! – вырвалось у нее, и она (неожиданно даже для самой себя) разрыдалась.
Тата ее поддержала. А все окружающие кинулись утешать девушек, уверяя, что Эмин оставил после себя добрую память, а об этом может мечтать любой мужчина. И на небе он, конечно же, попадет в рай. Но ни Тату, ни Маришу это ни капли не утешило. Они упоенно рыдали, справляя похороны собственной неудавшейся личной жизни. А на Эмина, положа руку на сердце, им в этот момент было глубоко начхать.
Добрая Вартуш вознамерилась скормить обеим девушкам по успокоительной таблеточке. Но они яростно отказались. У Мариши были еще дела. А Тата заявила, что она и так ничего не соображает, хотя легче ей от этого не становится.
В общем, Мариша провела на поминках в общей сложности шесть часов. Но так и не дождалась появления Самвела. На «симку» из телефона Эмина, которую она держала постоянно включенной, сынуля тоже ни разу не позвонил. Звонили другие люди. Удивлялись, ужасались и вскоре появлялись на похоронах. А вот сын так и не объявился.
– Очень странно, – пожала плечами Татевик. – Сама не понимаю, почему Самвел не пришел.
– Не знать он, конечно, не мог?
– Не мог. Есть же у них с отцом какие-то общие знакомые. То есть были.
– И кто они? – оживилась Мариша.
– Я их не знаю, но они должны были сказать Самвелу о смерти отца.
Мысль об общих знакомых отца и сына так запала в голову Мариши, что она отправилась искать их, бродя вдоль поминальных столов и знакомясь со всеми подряд. К этому моменту Мариша уже порядком захмелела. На столе помимо виноградного деревенского вина в огромных, оплетенных соломой бутылях стояла также водка и самогон. И Марише чудилось, что изрядная толика спирта была добавлена и в вино. Иначе с чего бы ее так развезло?
О том, что опьянела она потому, что выпила почти полтора литра вина, находясь под жарким солнцем, Мариша не подумала. У нее было дело поважней. Она упорно знакомилась со всеми мужчинами подряд, надеясь обнаружить среди них того, кто выведет ее на след Самвела. К ее радости, все мужчины охотно шли ей навстречу. Знакомились, обнимались и даже целовались в честь такого счастья, которое им наконец-то выпало в жизни. И каждый мужчина в момент знакомства с Маришей говорил какой-нибудь тост. Что-нибудь о том, что даже среди темного неба иной раз суждено увидеть светлое солнышко.
Разумеется, после того, как ее в очередной раз назвали солнцем, которое озаряет унылую пустыню, превращая ее в чудесную цветущую страну, Мариша просто не могла отказаться и не выпить. И в результате к концу вечера уже плохо понимала, что происходит. Но одно она помнила точно: ее ждет Юлька. Ждет, чтобы идти на задержание коварного Саркиса.