Селиг продолжал держаться леса, так как дороги были небезопасны, особенно для безоружного путника, а у него не осталось ничего. Все пропало: топор с длинной ручкой, фризийский меч с усыпанной драгоценными каменьями рукояткой, пояс с пряжкой-талисманом, на которой был выгравирован молот Тора. Если ему когда-нибудь попадутся грабители…

Он ощутил вкусные запахи еще задолго до того, как увидел хижину, и удача, сопутствующая ему с самого рождения, вновь вернулась, поскольку в доме оказалась лишь одна хозяйка, и стоило ей взглянуть на молодого человека, как на столе тут же появились караваи свежеиспеченного хлеба, только что сбитое масло и остатки от Завтрака. Добрая женщина хлопотала у очага, готовя все новые блюда, включая и куропатку, предназначавшуюся ранее на ужин мужу.

– Веселая кругленькая женщина средних лет нежно ухаживала за гостем. Но это его отнюдь не удивляло. Ведь Селит привык к подобной заботе со стороны представительниц прекрасного пола, и неважно, что он не разбирал ни слова из того, что говорила хозяйка. Селит предполагал, что она объясняется на языке саксов, но с акцентом, ему незнакомым. Селит старался, как мог, пробовал пустить в ход все известные ему наречия, но женщина понимала его не лучше, чем он ее. Однако это не помешало ему съесть все, что было поставлено перед ним, пока не почувствовал, что не сможет больше проглотить ни кусочка. неплохо бы провести здесь ночь… Силы потихоньку возвращались, но он далеко еще не оправился, а постоянная боль в голове нисколько не унялась после обеда. Сейчас ему был необходим не только отдых, но и лекарь, а Селиг сильно сомневался в том, что хозяйка сможет помочь в этом, если ему даже и удастся объяснить ей, что с ним.

Кроме того, Селит боялся, что лихорадка вновь вернулась, потому что ясность мысли терялась, а перед глазами все плыло, так что он время от времени переставал соображать, где находится.

Он твердо сознавал лишь одно: необходимо найти того, кто бы его понял и передал сестре о случившемся. Она приедет и заберет его домой, потому что теперь Селит не был уверен в том, что сможет добраться сам.

Он с сожалением покинул гостеприимный дом и направился на юг. Солнце клонилось к горизонту, подсказывая, в каком направлении идти. К тому же теперь у Селига был мешок с едой, которой должно хватить на день-два, и все благодаря щедрости хозяйки. Однако он был слишком тяжел для Селига, у которого едва хватало сил, чтобы переставлять ноги. Необъяснимая слабость по-прежнему сбивала его с толку, а голову все еще разрывало так, что она, казалось, вот-вот разлетится, и сосредоточиться на какой-то одной мысли оказалось невозможно.

Проходили часы, солнце давно село, небо медленно темнело, а силы Селига были почти на исходе, хотя удача его не покинула. Оставалось достаточно света, чтобы можно было различить впереди очертания поместья - большой усадьбы, окруженной частоколом из толстых бревен. Селит не помнил, проезжали ли они эти места, но здесь должно быть достаточно народу, чтобы нашелся хотя бы один человек, говоривший на кельтском. Он обошел высокий забор, предвкушая теплую постель и заботливые руки женщин, хлопочущих над ним. Но до ворот так и не добрался. Дурнота снова охватила Селига, и он рухнул у самой стены, не в состоянии продолжать путь, пока не станет легче…

Селигу показалось, что он слышит тихие голоса по ту сторону ограды, но различить слова было невозможно, а кроме того, он и не смог бы крикнуть достаточно громко, чтобы быть услышанным. К воротам приблизились четыре всадника, вероятно, возвращавшийся патруль, и двое направились к тому месту, где лежал Селит. Он облегченно вздохнул, но, к несчастью, преждевременно, поскольку обрел здесь не покой и помощь, а муки ада.

Глава 7

Направляясь в дом, Эрика едва обратила внимание на въезжавших в ворота стражников. Она снова опаздывала к ужину, что за последнее время стало привычным, и все из-за подлого грабителя. Негодяй снова совершил набег сегодня днем и на этот раз поживился ее драгоценностями. Эрика не могла ни о чем другом думать, кроме как о том, что, несмотря на все попытки, так и не удалось поймать вора.

Но не успела она сесть за стол, установленный на возвышении, и крепко обнять племянника, как один из стражников появился рядом и сообщил, что Уолнот захватил шпиона и просит разрешения повесить его. Опять его старые штучки - требует вынести приговор, прежде чем дал ей время хотя бы подумать об этом или узнать, в чем дело.

– Приведите пленника сюда после ужина, когда в холле будет меньше народа, - велела она стражнику. Но тот почему-то неловко переминался с ноги на ногу.

– Не соблаговолит ли миледи сама выйти во двор? Потребовалось шесть человек, чтобы затащить его в темницу. Он отказывается идти сам.

– Но почему?!

– Не хочет объяснить…, то есть говорит на языке, которого мы не знаем.

– Чепуха, - фыркнула Эрика. - Если этот человек шпион, он просто должен понимать нас, иначе не сможет ничего выведать, кроме того, что увидит своими глазами. В чем Уолнот обвиняет его?

– Он не сказал.

– Хорошо, - вздохнула Эрика, - я приду после того, как поужинаю. Надеюсь, дело не настолько неотложное?

Она говорила так сухо, что солдат, вспыхнув, поспешил прочь. Но теперь Эрика рассеянно жевала, не обращая внимания на то, что перед ней стоит, и размышляя над словами стражника. Шестеро, чтобы доволочь одного до темницы? Непонятная история…, разве что сложением шпион походил на Терджиса, а, насколько знала Эрика, подобного Терджису не было на всем свете.

Любопытство Эрики было невольно возбуждено настолько, что она, так и не поев как следует, направилась к выходу. Ее тень, конечно, скользнула следом, с сожалением оглядываясь на недоеденный ужин.

Темницей теперь служила не просто глубокая яма в земле, в которую швыряли преступников. На ее месте была не очень большая крепкая постройка без окон, с цепями, ввинченными в стены. От прежнего подземелья осталось лишь название.

Эрика приходила сюда только однажды: не потому, что пленников было совсем немного, просто старалась выносить приговоры в зале, прежде чем преступников заковывали, поскольку, как правило, необходимости в кандалах вообще не возникало. Она сама ненавидела темницу, где жестокость, казалось, пропитывала стены, ржавые цепи, кнуты, омерзительную вонь пота, крови, немытых тел…, и страха.

К счастью, приговоры выносили быстро, так что пленникам не приходилось проводить здесь много времени. Если заключенные не могли заплатить выкуп за свои прегрешения, Эрика предпочитала следовать местному обычаю и обращала провинившихся в рабство на определенный срок, обычно не больше чем на год, и редко соглашалась с Уолнотом, вечно норовившим избить несчастных до полусмерти.

Но шпионаж считался серьезным преступлением, которого не загладишь никаким выкупом, поскольку речь шла о войнах и оборонительных сооружениях, а добытые сведения могли привести к гибели сотен солдат.

Виселица была милосердным наказанием для шпиона, пойманного во время войны, но сейчас на землю пришел мир, и Эрика была даже рада тому, что не придется никого казнить. Правда, Рагнар, закаленный воин, не согласился бы с ней, но его здесь не было.