– Я встречусь с ним на поле брани и немедленно, - послышался за спиной голос Селига.
Кристен круто развернулась, чтобы помешать брату подняться на стену, мысленно проклиная тех, кто сообщил ему о прибытии датчан.
– К тебе уже окончательно вернулись силы? - осведомилась она.
– Достаточно, чтобы…
– Но не все. И не говори, что больше не страдаешь от головных болей, потому что я все равно не поверю.
– Но не в этом дело, - настаивал Селиг.
– Совершенно верно. И ты не примешь вызов этого человека, если он не согласится подождать твоего полного выздоровления.
Селиг понимал тревогу сестры и любил ее за это еще больше, однако она не должна была вмешиваться в подобные дела.
– Крис, это не женское дело, поэтому отодвинься и дай мне пройти.
Видя, что сестра и не думает посторониться, он наклонился, поймал ее руку и перекинул через плечо, чтобы преодолеть последние несколько ступенек. Только поставив Кристен на ноги, он впервые взглянул на датчан и при виде Рагнара Харалдсона разразился проклятиями.
– Это ты?! - увидев Селига, изумленно воскликнул Рагнар.
Селит повернулся спиной к датчанам, продолжая сквозь зубы произносить ругательства. В этот момент он заметил в окне своей комнаты Эрику и сообразил, что оттуда видно не менее половины войска, пришедшего спасти ее. Зря он не приковал ее к стене!
– Похоже, он тебя знает, - спокойно заметил Ройс.
– Так оно и есть, - раздраженно бросил Селит. - Это тот датчанин, который спас мне жизнь, когда принял за одного из той датской орды, которую вы, саксы, сумели рассеять.
– Помню, как ты забавлялся этим потом, хотя и был благодарен спасителю, - заметил Ройс и, не удержавшись, добавил то, о чем думали и он и Кристен:
– Если ты обязан этому человеку, можешь вернуть ему долг, освободив его сестру.
– Нет! - решительно заявил Селиг, начиная спускаться по ступенькам. - Я благодарен ему, а не ей. И отплачу Харалдсону, отказавшись от поединка с ним. Зубы Тора, ну почему именно он оказался ее братом?!
– Великолепно, - пробормотал Ройс, повернувшись к жене, все еще смотревшей вслед Селигу и немного расстроенной тем довольно комическим положением, в которое все они попали.
– Итак, теперь мы оказались в тупике.
– Может быть, и нет, - покачала головой Кристен и, перегнувшись через стену, объявила ожидавшему Рагнару:
– Селиг так же поражен, как и вы, лорд Рагнар, особенно тем, что вам снова пришлось встретиться по столь невеселому поводу. Он признает, что обязан вам жизнью, и лишь из-за этого не станет сражаться с вами.
– О нет, он ничего мне не должен! И сумел спастись обманом! - рассерженно завопил Рагнар. - Знай я, что передо мной враг, ни за что не помог бы ему! Так вот, либо он принимает, мой вызов, либо пусть освободит сестру!
Кристен явно было не по себе, оттого что приходилось отказать Рагнару. Вся ее семья имела причины быть благодарной этому человеку, независимо от того, хотел он или нет, но именно он спас Селига. И, конечно, не годится так обращаться с ним. Поэтому Кристен испытывала сильное желание дать хорошего пинка дорогому братцу.
– Мне очень жаль, - наконец выдавила она совершенно искренне. - Но брат намеревается держать ее в плену, по крайней мере пока.
– А я не уйду отсюда без Эрики. Хотите осаду? Вы ее получите.
И развернув коня, Рагнар направился к своим людям.
Кристен досадливо вздохнула:
– Заметь, он отъехал прежде, чем я успела пригрозить ему!
– Какие еще угрозы? - нахмурился Ройс.
– Теперь это уже неважно, - вздохнула жена.
– Тогда чем он угрожал нам?
– Ты был прав, мы в тупике. Он не уедет без Эрики.
– Значит, в осаде не только мы, но и король Увссекса?
– Боже милосердный, - простонала Кристен. - Я совсем забыла о короле!
Именно на долю Кристен выпала неблагодарная миссия рассказать остальным родственникам о разговоре с Рагнаром, поскольку Ройс почти ничего не понял. Но, к несчастью, и король Алфред, стоявший рядом, тоже все слышал. Теперь в случае осады Алфред не сможет покинуть Уиндхерст, пока она не будет снята.
Король в основном не вмешивался в спор, разгоревшийся относительно того, что следует предпринять. Попытки уговорить Селига привели лишь к тому, что тот, обозлившись, потерял терпение и почти вылетел из зала, бросив на прощание:
– Я соглашусь на все, что вы решите, если это не будет связано с выдачей пленницы! Даже могу вместо ее брата сразиться с этим гигантом Терджисом.
Никому не хотелось предлагать датчанам нечто подобное. Проще всего было бы переждать блокаду, не находись здесь король и придворные. Мужчины стояли за сражение, женщины - за переговоры. Но никто даже не подумал пригрозить узнице смертью, поскольку ни один человек не знал, как отнесется к этому ее брат.
В конце концов именно Алфред предложил самое мудрое решение, такое, до которого не смогли бы додуматься родные Селига. И все они отнеслись к нему с различной степенью скептицизма.
Ройс просто рассмеялся.
Гаррик, откашлявшись, с трудом выговорил:
– Не желал бы я такого своему сыну, хотя и считаю, что он неразумен в своем упорном нежелании вернуть девушку.
– Тем не менее, - настаивала Кристен, - Селит никогда не согласится на это. И кто, спрашивается, должен предложить ему такое?
– Я, - вызвался Ройс.
– Сначала перестань так по-дурацки смеяться, - фыркнула Кристен.
– Боюсь, что ярость Селига очень скоро отрезвит меня, особенно если придется испытать на себе силу его кулаков, - объявил Ройс и снова громогласно расхохотался.
Кристен разъяренно уставилась на мужа:
– Не можешь объяснить, что тут такого забавного?
– Подумай сама, - задыхаясь от смеха, выговорил он. - Какая невероятная ирония!
Одна Бренна пока молчала. Гаррик заметил это и, наклонившись к жене, тихо спросил:
– Почему ты не рвешь на себе волосы и не впадаешь в бешенство?
– Вряд ли он будет так уж возражать…, в конце концов. - Бренна пожала плечами. Гаррик вопросительно поднял брови:
– Неужели ты что-то скрыла от меня такое, что мне следовало бы знать?
Ответный взгляд Бренны выражал искреннюю невинность:
– Ты знаешь ровно столько, сколько я. Селиг заявляет, что ненавидит и презирает девушку. Однако она ему нравится. Насколько я помню, у нашей дочери и зятя в свое время случались подобные недоразумения.
– Да, но обстоятельства были немного иными, любовь моя. Ройс не искал мести.