— Кажется, кто-то идет, — произнесла Кира. — Приготовься.
Леся уже открыла рот, чтобы спросить, к чему ей следует готовиться. Как вдруг из-за поворота показались трое весьма крепких молодых людей. Они тоже увидели подруг. И с радостными криками:
— Вот она! — устремились к подругам. — Держи ее! И вторую тоже!
Дальнейшее напоминало кадры малобюджетного боевика, когда режиссер экономит на чем может. И в первую очередь на сценаристе, которого бюджет фильма вообще не предусматривает. Сценарий придумывают всей съемочной группой, и в результате он получается, как бы это сказать, несколько хаотичным.
Разумеется, все те места, где требуются логические заключения или рассуждения героев, просто заменяют сценами с кровавым мордобоем. В итоге зритель теряется. И начинает думать, что это он сам такой дурак, что не понял, в чем тут соль.
Точно так же растерялись и подруги, когда трое молодых людей с радостными воплями набросились на них. Скрутили опешивших подруг, забрали их удочки и потащили вяло сопротивляющихся девушек за собой.
— Куда вы нас тащите? — пыталась возмущаться на ходу Кира. — Я буду звать на помощь!
Она в самом деле открыла рот, но ощутимый тычок под ребра заставил ее издать болезненный стон и передумать насчет призывов о помощи. Таким манером подруг дотащили до ворот. Провели за высоченную бетонную ограду. Затем так же молча повлекли по дорожке мимо беснующегося огромного пса и впихнули в дом.
Тут подруг наконец-то поставили на ноги и дали им возможность оглядеться по сторонам. Один из напавших молодчиков куда-то убежал. Но двое других остались, зорко поглядывая на подруг.
— Где мы? — попыталась выяснить Леся. — Что вам от нас нужно? Чей это дом?
— Дом принадлежит мне.
Подруги дружно повернулись на голос. По роскошной лестнице с резными ореховыми перилами спускался невысокий полный господин. Самыми примечательными деталями в его внешности было пузо — огромное, мягкое и уютно колышущееся в такт движениям хозяина. И лысина — розовая и блестящая.
Все остальное казалось еще менее привлекательным. Кривые тонковатые ножки. И красные воспаленные глаза.
Хозяин дома, а это без сомнения был он, тоже смотрел на подруг не без удивления.
— Что за девушки? — спросил он наконец у замерших у стены молодчиков. — Зачем вы их ко мне привели? Да еще с удочками?
Молодчики при этом вопросе заметно смешались.
— Так это же… — сбиваясь и перебивая друг друга, принялись они объяснять. — На озере… На берегу… Рыбачили они! Все, как вы и сказали. Девушки с удочками. Красивые!
— Разве я вам говорил, что девиц было две?
— Так мы что?.. Мы разве знали, какая вам нужна? Видим, две. Обеих и притащили!
— Идиоты! — простонал хозяин дома. — Это не те девчонки.
— Совсем не те? — разочаровались молодчики, а подруги, наоборот, приободрились.
— Обе не нужны?
— Ни та, ни другая мне не нужна! Гоните их отсюда!
Но не успели молодчики сделать и шагу, как лысый толстяк передумал.
— Нет, погодите. Так будет нехорошо! Ну-ка! Оставьте нас наедине! Живо!
Молодчики, толкаясь и отпихивая друг друга, просочились через дверь. И через мгновение в гостиной даже и духу их не осталось. Похоже, хозяин дома, несмотря на свою комическую внешность, пользовался у охраны большим авторитетом.
Толстяк тем временем спустился вниз. И пытливо уставился на подруг. От его внимательного взгляда не укрылось ничего. Ни модельная обувь на ногах у подруг, ни костюмчик Леси, ни тщательно наращенные ногти с росписью на ухоженных ручках Киры.
Потом он переключился на удочки, которые подруги все еще держали при себе. Толстяк посмотрел на привязанные крючки, блесны, удилища. И нахмурился. А по мере того как он изучал внешний облик подруг и их удочки, его лицо принимало все более и более мрачное выражение.
— Вы — не рыбачки! — заявил он им наконец. — И в рыбалке вы ничего не понимаете!
В его устах это прозвучало вроде приговора. И подруги даже струхнули. Но врать не решились.
— Зачем вы тут оказались? — продолжал допрашивать их толстяк. — Зачем приехали на мое озеро?
«На мое озеро!» Уже и озеро стало его собственностью. С каких это пор, хотели возмутиться подруги. Но почему-то промолчали. Может быть, потому что толстяк при этом вел себя таким образом, словно имел на это полное право? Подруги ограничились нейтральными ответами.
— Вам-то что? — буркнула Леся.
— И вообще, что за обращение? — возмущенно добавила Кира. — Ваши люди схватили нас, силком притащили сюда, теперь вы нас из дома не выпускаете. Знаете, как это называется? Захват и удержание заложников! Даже статья такая в уголовном кодексе имеется! Вы не знали?
Почему-то эта фраза про уголовный кодекс крайне напугала толстяка. Он мигом подобрел. И даже изобразил на своем круглом лице улыбку. Правда, она получилась у него чуточку кривовата. Но, как говорится, лучше, чем ничего.
— Никто вас не задерживает, — принялся он юлить. — Какие заложники? Вы — мои гостьи.
Услышав это, Леся мигом сориентировалась:
— Гостей полагается угощать. Чаем. Горячим!
— Конечно! — оживился толстяк. — Сейчас все вместе чайку попьем. Катерина!
На этот неожиданно зычный клич в гостиной появилась полная женщина с недовольным лицом, в простом ситцевом переднике поверх такого же летнего платья.
— Чего?
— Чайку нам с девочками организуй, — велел ей толстяк. — Бутербродов там разных нарежь. Ветчинки, буженинки. Ну, ты знаешь, как я люблю.
Катерина молча кивнула. И кинув на подруг не слишком приветливый и даже презрительный взгляд, вышла. Обратно она вернулась минут через пять и уже с подносом, заставленным различной снедью. Тут была тарелочка с поджаренными до золотистого цвета пшеничными тостами. Вазочка с тремя видами джема — темно-красным клюквенным, оранжевым — апельсиновым и зеленым из киви.
Но вершиной кулинарного мастерства Катерины, бесспорно, являлись бутерброды. На круглой мягкой булочке лежал листик салата, смазанный майонезом, потом ломтик помидора и несколько кружков маринованных огурчиков. Буженина и ветчина были нарезаны так тонко, что из них получалось нечто вроде цветочного бутона или паруса. И все это великолепие сверху было украшено веточками зелени.
Сам чай был подан в огромном пузатом заварочном чайнике. В таких же сервизных чашках был уже налит напиток. Был подан крохотный сливочник, чуть побольше размером молочник и белая в серебристо-голубоватых цветочках сахарница. Все с благородной платиновой окантовкой.
— Какая красота! — не выдержала и воскликнула Леся. — Где вы купили такое чудо?
— Не я, жена где-то покупала, — рассеянно буркнул толстяк, но тут же спохватился и замолчал.