– А где?
– Давайте для начала перенесем Клюшку поближе к дому. Сколько длится действие препарата?
Этот вопрос относился уже к Кеше и неожиданно поставил того в тупик.
– Трудно сказать! Из расчета живой массы тела… Ну, допустим, часа два она проспит. Но можно вколоть ей антидот.
– Пока не нужно, – решил Михаил. – Пусть поспит. А мы пока что с вами поговорим.
Они перетащили собаку подальше от дороги, к тому дому, где ее и прятал Михаил. Тут было оборудовано неплохое лежбище. Матрасик, ошейник с цепью, миска с сухим кормом и водой. Одним словом, почти все, что нужно для вполне сносного собачьего существования.
Устроив собаку, Михаил наконец начал свой рассказ.
– Вы знаете, что находится за тем бетонным забором? – спросил он у друзей.
– Разные ходят слухи.
– Точно никто не знает.
– Понятно, – вздохнул Михаил. – И очень хорошо, что не знают. Значит, наша служба безопасности оказалась на высоте. И была права, когда настаивала на внедрении внутреннего правила номер один.
– И что это за правило такое?
– Никаких контактов с местным населением.
– Почему? Что такого ужасного вы там делаете?
– Ничего ужасного. Но во избежание ненужных слухов было принято решение свести на нет любое общение сотрудников нашей научной лаборатории с местными жителями.
– Но почему?
– В сельской местности зачастую можно встретить малообразованных или даже совсем неграмотных, темных людей. Узнав, что мы занимаемся генным моделированием, они могли сделать неверные выводы. Или, случайно повидав продукты наших экспериментов, еще что-нибудь этакое себе вообразить.
– Генное моделирование? Лаборатория? – пробормотал Кеша. – Вы там что, клонов выращиваете?
– Не совсем, – усмехнулся Михаил. – Верней, совсем нет. Но вы слушайте.
Одним словом, начальники секретной лаборатории, где трудился и Михаил, решили: чем меньше местные знают, тем лучше для всех. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
– И как? Действовало?
– Никто нас до сей поры не беспокоил. Было несколько визитов деревенских подростков, но их удалось спугнуть простым окриком и стрельбой в воздух. Больше они поблизости не появлялись.
– Чем же таким секретным вы там все-таки занимаетесь?
– Могу рассказать, над чем мы трудились до недавнего времени.
– Значит, не хотите говорить правду, – догадалась Кира.
– Чем занимались там до меня, просто не знаю. Это засекреченная информация даже от вновь набранных сотрудников. А чем занимаемся сейчас, рассказывать не имею права. Так что выбора у вас нет.
– Ну, хотя бы что-то, – взмолился Кеша. – Расскажите.
Михаил снова вздохнул. И начал объяснять. Суть его объяснений сводилась к тому, что некоторое время назад ученые-экологи крупных городов забили тревогу, и не без оснований: популяция крыс в крупных городах выросла в энное количество раз и стала представлять собой реальную угрозу для человека.
– Кроме того, поселившиеся в подземельях метрополитена крысы под воздействием непонятных факторов мутировали. Они стали сильней, умней и научились действовать сообща, и боюсь вас расстроить, сказав это, но во многом они действовали даже разумно. Их атакующие отряды были построены в боевые позиции. И отступали они не как животные, обращенные в бегство. Нет, они отступали в строго организованном порядке.
Разумеется, крысы оставались крысами. Они много жрали и страшно быстро плодились.
– Но, кроме этого, они стали еще и очень агрессивными. И даже были случаи нападения на людей.
Первыми с этой бедой столкнулись ночующие в подземке бомжи. Крысы буквально выжили их с занимаемых позиций. После того как некоторые бомжи сгинули в желудках крыс, бомжи добровольно переселились наверх.
– Я слышала о таком, – кивнула Кира, – но думала, что это всего лишь газетная утка. Страшилка.
– Нет, это чистая правда. Причем в газетах, скорей всего, вы прочли умелую журналистскую адаптацию, которая лишь отчасти показывала истинное положение дел.
Действительность была куда страшней. Крысы плодились. И не реагировали ни на один из известных крысиных ядов. Они охотно жрали отраву, но только здоровели и крепчали от нее.
– Уникальные твари! – воскликнул Михаил. – С точки зрения науки уникальные. А для человечества в целом очень и очень опасные.
И когда стало ясно, что яд на подземных крыс метрополитена не действует, отравляющий газ туда не пустишь, ученые вспомнили про давнего помощника человека в охоте на крыс – собаку.
– Лучшими охотниками на крыс издавна считались фокстерьеры и скотчи. Однако для подземных мутантов эти собаки оказались мелковаты. И тогда было принято решение в помощь этим двум породам вывести еще одну – крупную, злобную и бесстрашную охотницу-крысоловку. Новая собака должна была выполнять роль танка при штурме, а скотчи и фоксы стали бы при ней чем-то вроде пехоты или легкой кавалерии. Они могли проникнуть в узкие лазы, но на открытой местности им самим нужны были защита и прикрытие. И за несколько лет мы сотворили новую породу.
И Михаил положил руку на голову все еще спящей страхолюдной псины.
– Это и есть ваша новая порода?
– Да.
– Жуть какая!
– Но вы вспомните, для чего ее программировали! – бросился на защиту своей любимицы Михаил. – Эти собаки должны были быть сильными, большими. Внешних данных от них не требовалось. Кто ими там будет любоваться, в подземельях? Разве что сами крысы.
– Ну, и как? Получилось у вас?
– Вполне, – кивнул Михаил. – Проблему удалось купировать. Конечно, совсем избавиться от этой напасти не получится, даже пара крыс способна за год восстановить свою популяцию. Но с помощью наших собак крысы присмирели. Они озабочены лишь тем, как бы выжить и избежать собачьих зубов.
– А что же… что же ваша Клюшка? Она тоже уничтожала крыс?
– О, нет! С ней особая история!
– В каком смысле?
– Она брак.
– Очень злобная и неуправляемо-агрессивная?
– Увы, – вздохнул Михаил, покраснел и смущенно произнес: – Клюшка самое мягкое, незлобивое и добродушное животное, какое мне приходилось видеть. Она совершенно непригодна для охоты.
– Да почему же это?
– Видите ли, – замялся Михаил, – ладно уж, скажу вам, как на духу. Клюшка попросту трусиха.
– Трусиха?
– Жуткая трусиха! Невероятная!
Все недоверчиво покосились на лохматую зубастую махину, дрыхнущую на полу. Трудно было себе представить, что эта животина может кого-то бояться.