– Говорят, в Америке люди так и живут. Дети вырастают, вылетают из родительского гнезда, и все… Только их и видели. Странно, да? А они еще пропагандируют свой образ жизни всему остальному миру как образец.
– Не была в Америке, – ответила Кира, – но точно знаю, в мусульманских странах другой перегиб. Там семья на первом плане. Причем вся семья – братья, сестры, мужья сестер, их дети, дети их детей. Целый клан требует отчета.
– Вот и выходит, что у нас золотая середина.
– Каждый выбирает себе то, что ему по душе.
Сказав это, Кира неожиданно загрустила. Всю жизнь она прожила с мамой и бабушкой, потом только с бабушкой, потом совсем одна. Ну, не совсем одна. У нее была Леся. Но кровных родственников Кира не имела. Появилась как-то раз сестрица с грудным младенцем. Но не успела Кира порадоваться, что теперь у нее есть сестра и племянник, как сестра тут же снова исчезла. А племянник оказался совсем чужим ребенком.
Настоящей семьи у Киры не было. А так хотелось бы! Она никому не признавалась в этом. Даже Лесе. Но с самого детства Кира страстно мечтала, чтобы у нее было много разных родственников. И пусть бы они ей надоедали и раздражали своими поучениями и болтовней. Пусть! Все равно это лучше, чем жить и знать, что ты в этом мире одна-одинешенька.
Пусть бы даже Кире досталась такая же мама, как у Леси. Пусть бы вмешивалась в ее личную жизнь и пыталась наставить дочь на путь истинный. Все равно, ведь это бы она делала от большой любви. А ничего в этом мире не ценится так высоко, как любовь.
На работе у Светланы уже знали о том, что с ней случилось. Но особой скорби подруги на лицах Светкиных коллег не заметили. И желания обсудить с ними ее смерть тоже ни у кого не нашлось.
– Какое еще частное расследование? – раздраженно бросил подругам один из врачей. – Мы уже все рассказали милиции. А больше ничего не знаем! Света выполняла свои обязанности добросовестно. У врачей к ней претензий не было. А в свою личную жизнь она никого не посвящала!
Примерно так же отвечали и другие.
– Тут у нас поликлиника, а не справочное бюро! – огрызались девушки и уходили. – Не знаем, кто мог ее убить!
Мужчины же в подобной ситуации менялись в лице, краснели, бледнели и тоже норовили удрать.
Постепенно у подруг сложилось мнение, что хотя все Светкины коллеги и изображают равнодушие, но на самом-то деле эмоции были. И далеко не самые теплые. Так что в глубине души Светкины коллеги даже где-то рады, что ее нет. Это было странно. И подруги пообещали самим себе, что из поликлиники не уйдут, пока хотя бы что-нибудь не выяснят.
– Жалко-то как! – причитала по Светке одна лишь старушка санитарка. – Красивая девка. Молодая. И за что ее?
– Вот это мы и хотели бы выяснить. Был у нее тут в поликлинике близкий человек?
– Не-а, жениха не было. Так – полюбовники.
– Любовники? Тут?
– Ага.
– И кто?
– Да всех и не упомнишь. Светка ведь такая была. Хлебом не корми, а дай с чужим мужиком похороводиться. Через это ее многие наши девчонки сильно не любили.
Что же, это подруги уже поняли. Свету на работе не любили. Вот только ли за ее любвеобильность и неразборчивость? Но в любом случае эта старушка была для подруг сущим кладом. На вид – набор сухофруктов. Сморщенные щечки на манер сухих яблок, глазки – изюмины, рот – курага. И фигура в виде сушеной груши.
Но кто сказал, что клад должен обязательно блестеть и сверкать? Подругам нужен был именно такой.
– А кто именно был Светиным любовником?
– Любого смазливого доктора возьми, так обязательно Светка перед ним хвостом вертела.
И, облокотившись на швабру, старушка с упоением принялась сплетничать. Это было явно ее любимое занятие. Хотя Светка и у нее теплых чувств явно не вызывала.
– Ничего в ней, окромя красоты, хорошего не было! – припечатала она с самого начала. – Никого, окромя себя, не любила. И вечно перед всеми нос драла. Мол, вы все в говне, а я одна на коне!
– А почему?
– Такая уж она была.
Но подругам хотелось конкретики.
– Нет, а все-таки? Почему она так держалась? У нее что, повод был? Богатое наследство? Любовник на дорогой машине, который бы заваливал ее цветами и подарками? Удачная карьера?
– Скажете тоже! – хихикнула бабка. – Карьера! Вся карьера у Светки – это ее медучилище. И на работе она особо не убивалась. Никаких сверхурочных или приработков. Отработала свою смену, и бежать.
– Куда?
– Так к любовникам. По этой части у Светки все в порядке было.
– Этим гордилась?
– Не знаю, чем там гордиться. Разве что количеством. Потому что качество было…
И бабка скривилась, словно в рот ей попал лимон, причем порезанный ломтиками, чтобы противней было.
– Но Светка и сама понимала, что с мужчинами ей не везет, – продолжала рассказывать бабка. – Потому что отзывалась она о них… Плохо отзывалась, одним словом. Недовольна она ими шибко была. И все твердила, что женщина, если хочет в этой жизни преуспеть, должна сама о своем благополучии позаботиться. А на мужиков, особливо на молодых и смазливых, надежды никакой нет.
– Так у нее и пожилые случались?
– А то нет! Не зря ведь по пациентам все по квартирам с уколами бегала.
Про этот вид Светкиного приработка подруги уже знали. Но не на уколы покупала себе босоножки от Гуччи? Или сумочку от Ив Сент Лорана? Не могло быть у медсестры таких заработков. А коли и богатого мужчины у нее не имелось, то откуда же денежки? Ясно, что не от честного труда они пришли к Светке. А где криминал, там и до кровопролития недалеко.
И подруги отправились к главврачу.
– Список пациентов, к которым ходила на дом Светлана? – изумилась женщина. – Но, дорогие мои, это же был ее частный приработок! Откуда мне знать?
– И что? Нигде это не было зафиксировано?
– Идите к врачу, с которым работала Светлана.
По счастью, врач оказалась на месте. Не уволилась, не ушла в отпуск и не заболела. Но и она в ответ на просьбу подруг лишь развела руками.
– Могу дать имена только тех пациентов, которым было назначено и к которым Светлана была обязана приходить по долгу службы. Но таких за последние полгода наберется не больше десяти человек.
– А что так? Люди не болеют?
– Болеть-то они болеют, – кивнула врач. – Только Светлана предпочитала ходить лишь к тем, кто мог ей за визит заплатить.
– И вы не могли на нее повлиять?
– Разумеется, я неоднократно ее вразумляла. И даже ругалась с ней.
– А увольнением пригрозить не пробовали?