— Не будем ей мешать, — сказала Юлька.
— Да, — согласилась я.
В это время возле нас появилась Тата с тарелкой, полной горячих пузырящихся маслом пирожков.
— А где Мариша? — удивилась Тата.
— Пошла поговорить со своим немецким другом, — ответила я. — Она сказала, что уже сыта. А мы с удовольствием попробуем твоих пирожков.
— Не знаю, — вздохнула Тата. — Удались ли они. Вообще-то их полагается делать на оливковом масле. А нам пришлось положить сливочное.
— Почему? — удивилась я, беря пирожок.
— Так ведь из-за гибели Ксюты всем было не до того, чтобы пополнить запасы оливкового масла, — ответила Тата. — Я, конечно, послала сегодня утром за маслом, но вместо масла приехали полицейские Хорошо еще, что Игорь привез немножко.
— Да, мы купили бутылку в какой-то деревушке, — кивнула я. — Верней, нам ее навязали.
— Но этой бутылки едва ли хватит на завтрак, — снова вздохнула Тата. — Ну, может быть, еще на обед чуть-чуть останется. У нас в отеле принципиально не пользуются никакими другими растительными маслами, кроме оливкового.
— В самом деле? — удивилась я.
— Ну да, — кивнула Тата. — Оно и в самом деле отличается и вкусом и запахом от других растительных масел. И к тому же не содержит такого количества жиров, как натуральное сливочное масло. Так что и вкусно и полезно. Поэтому мы полностью перешли на него.
Пока мы болтали про оливковое масло, было видно, что мысли Таты витают где-то очень далеко. Наконец она набралась храбрости и спросила у нас:
— Девочки, можете сказать мне честно, вы нашли тело Ксюты?
— Нет, — покачала я головой. — Пока нет.
— Слава богу! — воскликнула Тата.
Мы с Юлькой удивленно посмотрели на нее.
— Пока Ксюта официально не признана мертвой, мы еще можем бороться за репутацию своего отеля, — пояснила нам Тата. — Так что как это ни ужасно звучит, но я бы предпочла, чтобы ее так и не нашли.
— Но надеюсь, поискам тела Ксюты вы с Греком чинить препятствий не будете? — спросила я.
— У нас нет таких полномочий, — ответила Тата с таким видом, что было ясно: будь ее воля, она бы полицию на свой остров и близко не пустила. — Вы же представляете, если найдут тело, тут же набегут журналисты. И скандала не миновать.
Мы отлично представляли, что случится, если завтра полиция найдет тело Ксюты, если оно действительно спрятано под камнями на Козенце. Стоило Тате уйти, как мы с Юлькой склонились друг к другу.
— Я вот все ломаю голову, а почему преступник решил похитить тело? — спросила я у Юльки. — Если бы он знал про слежку и видеокамеру в пуговице, то ему достаточно было бы срезать все пуговицы с платья Ксюты. А тело оставить на месте.
— Может быть, у него просто не хватило на это времени? — предположила Юлька.
— Ну да, а тащить тело до лодки, потом ехать на ней на эту Козенцу, потом обратно, на это у него времени хватило! — возмутилась я.
— Да, ты права, — согласилась Юлька. — Выходит не очень логично. Ну тогда, может быть, человек, который увез тело, это вовсе не убийца.
— А кто же?
— Какой-нибудь некрофил, — пожала плечами Юлька. — Тайно влюбленный в Ксюту.
— Какая гадость! — передернуло меня. — И ты хочешь сказать, что этот тип обитает тут на острове?
— Ну да, — кивнула Юлька.
— Если это так, то нам всем здорово повезло, — сказала я. — Я имею в виду женщин. Если некрофил попробовал один раз, он вполне может войти в раж. И попытаться раздобыть себе очередную любовницу. Знаешь, давай версию с любителем поразвлечься с мертвечиной оставим на потом. Что-то у меня от нее мороз по коже.
— Ну а что еще нам остается? — спросила Юлька.
— Может быть, кто-то не хочет официального признания Ксюты мертвой, чтобы Артем не смог добраться до ее наследства? — предположила я.
— Даша, — прошептала Юлька. — А ведь двое, которые больше всех не хотят, чтобы Ксюту признали мертвой, — это Грек и Тата!
Мы молча обдумали эту мысль.
— Точно! — наконец сказала я. — И у них была возможность беспрепятственно украсть тело из холодильника, перевезти его на Козенцу или утопить в море. А на Козенцу только подбросить башмачок. Чтобы создалось впечатление, будто Ксюта была там.
— Как бы нам узнать, где были в ту ночь Грек с Татой? — спросила Юлька.
— Нужно подумать, — сказала я.
И мы стали думать. Мы так увлеклись этим занятием, что даже забыли про усталость. Так и сидели за столом с остывающими пирожками и думали, как бы нам выяснить, покидали прошлой ночью Грек с Татой остров или нет. За этим занятием нас и застала Мариша.
— Все лопаете? — удивилась она, увидев нас рядом с пирожками и сделав в корне неверные выводы. — Почти два часа уже тут сидите. Я думала, что вы давно легли спать. Заглянула к нам в номер, вас нет. Я туда, я сюда. А вы тут, оказывается, сидите. Что не спите?
— Думаем, — сказала я. — А как прошел твой разговор с Густавом?
Мариша присела к нам за стол и задумалась.
— Да как-то странно, — неохотно ответила она. — Не понятно было, кто у кого выспрашивает про Карла. Сначала мне казалось, что я у Густава. А потом я вдруг поняла, что сама выкладываю Густаву все, что знаю о Карле.
— Ив результате ты узнала что-то новое о своем муже? — спросила я. — Где он сейчас работает? Чем занимается?
Мариша покачала головой.
— Только то, что уже и знала. Правда, Густав сказал, что вроде точно знает, чуть ли не лично от Карла, что мой муж сейчас занимается каким-то особо важным делом. Чуть ли не государственной важности.
— П-с-ст! — презрительно поморщилась Юлька. — Австрия ваша вся на месте нашей Смоленской области поместится.
Тоже мне государство! Какие там могут быть дела государственной важности! Мне прямо смешно!
— Ну тем не менее, — покачала головой Мариша. — Раньше Карл занимался все больше уголовными преступлениями.
Помните, когда мы с ним познакомились, он служил в отделе расследований убийств. А потом его оттуда перевели, и началась вся эта таинственность. Так что я склонна верить Густаву. Даже не так, я ему полностью верю. Потому что это совпадает с моими собственными догадками.
— Ну а еще что? — спросила неугомонная Юлька.
— Когда человек работает на правительство, вопросы не только излишни, но и вредны — высокомерно ответила Мариша. — Теперь я знаю, что могу гордиться своим мужем. Его явно ценят на работе, раз доверили такое важное дело.
— Какое именно? — спросила я.