Кемаль взрывался, и начиналась потасовка. Домой Кемаль приходил с фонарями, весь исцарапанный, в порванной одежде, но когда Дейна спрашивала, что случилось, у него язык не поворачивался сказать правду из страха, что, если все выплывет наружу, слова Рики Андервуда сбудутся на самом деле. И теперь Кемаль, запертый в кабинете директора, ожидал приезда Дейны в полной уверенности, что на этот раз она откажется от него и выдворит в приют.
Мальчик был вне себя от дурных предчувствий. Сердце бешено колотилось.
* * *
Войдя в кабинет, Дейна обнаружила, что хмурый как туча директор ходит из угла в угол, а Кемаль скорчился на стуле.
– Доброе утро, мисс Эванс. Пожалуйста, садитесь. Дейна мельком взглянула на Кемаля и подошла к креслу. Томас Генри взял со стола большой мясницкий нож.
– Один из учителей отнял его у Кемаля. Разъяренная Дейна повернулась к мальчику.
– Зачем? – прошипела она. – Зачем ты принес это в школу?!
– У меня не было пистолета, – угрюмо выпалил тот.
– Кемаль! – вскочила Дейна и обратилась к директору:
– Могу я поговорить с вами наедине, мистер Генри?
– Конечно. Кемаль, подожди в коридоре, – сухо велел тот. Кемаль поднялся, с сожалением взглянул на нож и вышел.
– Мистер Генри, – начала Дейна, – Кемалю всего двенадцать лет. Большую часть своей жизни он ложился спать под аккомпанемент взрывов и артиллерийского огня. Того, что убил его мать, отца и сестру. Одна из таких бомб лишила его руки. Когда я нашла Кемаля в Сараево, он жил на бывшей автостоянке в картонной коробке. Кроме него, по улицам скитались еще сотни бездомных детей. Существование животных и то завиднее!
Воспоминания вновь терзали Дейну, но она старалась не повышать голоса.
– Налеты прекратились, но эти дети по-прежнему остаются беспризорными и беспомощными. Единственный способ защититься от врага – нож, камень или револьвер, если им повезет заполучить оружие…
Дейна на мгновение прикрыла глаза и вздохнула.
– Эти дети искалечены войной. И Кемаль тоже. Но он хороший мальчик. Просто еще не понял, что здесь он в безопасности. Что у него нет врагов. Обещаю, что больше он этого не сделает.
Последовало долгое молчание.
– Если мне когда-нибудь понадобится адвокат, мисс Эванс, – объявил наконец Томас Генри, – хотел бы я, чтобы этим защитником были вы.
Дейна улыбнулась.
– Обещаю.
Генри покачал головой.
– Так и быть. Потолкуйте с Кемалем. Если он выкинет что-то подобное еще раз, боюсь, мне придется…
– Обязательно потолкую. Спасибо, мистер Генри. В коридоре переминался с ноги на ногу Кемаль.
– Едем домой, – коротко велела Дейна.
– Он не отдал нож?
Дейна даже не потрудилась ответить.
Уже сидя в машине, Кемаль пробормотал:
– Прости, Дейна, я не хотел втянуть тебя в неприятности.
– О, ничего страшного. На этот раз тебя не вышибут из школы. Послушай, Кемаль…
– Клянусь, больше никаких ножей. Недавняя история повторилась снова. Втолкнув Кемаля в квартиру, Дейна сказала:
– Мне пора на студию. Я вызвала няню. На этот раз с тобой посидят, но вечером мы поговорим по душам.
Случившееся не давало Дейне покоя. Она волновалась так, что после окончания вечернего выпуска Джефф повернулся к ней и сочувственно шепнул:
– У тебя встревоженный вид, солнышко. Что случилось?
– Опять Кемаль. Не знаю, что с ним делать, Джефф. Сегодня опять вызывали к директору. Две экономки уже уволились из-за него.
– Он чудесный парень, – возразил Джефф, – просто ему нужно время притереться.
– Может быть. Джефф!
– Что, милая?
– Надеюсь, я не совершила ужасной ошибки, привезя его сюда.
* * *
Когда Дейна вернулась, Кемаль еще не спал.
– Садись, – скомандовала она. – Побеседуем серьезно. Ты должен подчиняться школьному распорядку, и всяким свалкам пора положить конец. Знаю, тебе нелегко приходится, и мальчишки сами тебя задирают, но неплохо бы с ними подружиться. Если не прекратишь ссориться с одноклассниками, мистер Генри исключит тебя из школы.
– Плевать.
– Ну уж нет. Мне не все равно, и тебе тоже. Хочу, чтобы у тебя было чудесное будущее, а это невозможно без образования. Мистер Генри делает тебе одолжение, соглашаясь потерпеть…
– Ну и хрен с ним!
– Кемаль! – охнула Дейна и, не помня себя, ударила его по лицу. Поняв, что натворила, она в ужасе прикрыла рот рукой, но было уже поздно. Несколько секунд Кемаль неверяще смотрел на нее, прежде чем вскочить и метнуться в кабинет. Громко хлопнула дверь.
Зазвонил телефон. Дейна подбежала к столику. Это оказался Джефф.
– Дейна…
– Дорогой…, я сейчас не могу говорить. Слишком расстроена.
– Что с тобой, детка?
– Опять Кемаль. Он невозможен.
– Дейна?
– Ну что?
– Поставь себя на его место. Нельзя всех стричь под одну гребенку.
– Что?!
– Подумай об этом. Прости, мне пора. Люблю, целую, поговорим позже.
Поставить себя на его место? Чушь какая-то. Откуда ей знать, что испытывает Кемаль? Как ни старайся, а не станешь двенадцатилетним мальчишкой-калекой, пережившим то, что нормальным детям и не снилось.
Но Дейна не могла не думать о словах Джеффа. Очутиться в шкуре Кемаля? Каково это?
Она встала, направилась в спальню и плотно прикрыла дверь. Еще до приезда Кемаля Джефф часто проводил ночи в квартире Дейны и оставил свою одежду в шкафу. На полках лежали джинсы, рубашки, галстуки, свитер, висела спортивная куртка. Дейна старательно разложила вещи на кровати, вынула из комода носки и трусы Джеффа и разделась догола. Решив влезть в трусы, пользуясь только левой рукой, она потеряла равновесие и шлепнулась. Только третья попытка оказалась удачной. За трусами последовала сорочка. На то, чтобы надеть и застегнуть ее, не пуская в ход правую руку, ушло несколько бесконечных минут. Для того чтобы напялить брюки, ей пришлось плюхнуться на кровать, и молния никак не застегивалась. Еще две минуты Дейна потратила на то, чтобы нацепить свитер.
Одевшись, она снова села, чтобы отдышаться. И Кемаль вынужден проходить через такое каждое утро! А ведь это только начало! Нужно умыться, почистить зубы и причесаться. Это сейчас, в чистой, теплой, уютной квартире! А в прошлом? Каково ему было жить среди ужасов войны, видеть, как убивают родителей, сестру и друзей?!
Джефф прав. Кругом прав. Она слишком многого ожидает от него. И слишком скоро. Ему нужно больше времени, чтобы приспособиться. И мне нельзя сдаваться. Даже думать нечего, чтобы отказаться от мальчика.