– Сюда, пожалуйста.
В отделе детской одежды оказалось несколько мальчишеских курток.
– Какая тебе нравится, Кемаль? – спросила Дейна. Тот ничего не ответил.
– Мы возьмем коричневую, – решила девушка. – И еще нам понадобятся брюки и туфли.
Через полчаса Кемаль был одет во все новое. Однако мальчик по-прежнему не произнес ни слова и юркнул на заднее сиденье, как испуганный мышонок.
– Язык проглотил? Хоть бы спасибо сказал! – набросился на него Йован. Кемаль разразился слезами. Дейна крепко обняла беднягу.
– Ничего, – бормотала она, – все хорошо, милый. Все хорошо.
Господи, что же эта война делает с детьми?! Однако когда они вернулись в отель, Кемаль выбрался из машины и, упрямо сжав губы, ушел.
– Где живут такие, как он? – спросила Дейна.
– На улицах, мадам. В Сараево сотни сирот. Ни дома, ни семьи…
– Но как они существуют? Что едят?
– Не знаю, мадам.
На следующий день Кемаль, одетый в новый костюм, уже поджидал Дейну. Лицо, обычно покрытое коркой грязи, было чисто вымыто.
За обедом репортеры оживленно обсуждали, будет ли соблюдаться мирный договор. Дейна решила снова отправиться к профессору Младеку Стаке и выяснить, что он об этом думает.
За это время профессор истаял еще больше и почти превратился в тень.
– Рад видеть вас, мисс Эванс. Слышал о ваших прекрасных репортажах, но… – Он тяжело вздохнул. -…я все равно не смотрю телевизор – нет электричества. Чем могу помочь?
– Я хотела узнать ваше мнение по поводу нового мирного договора, профессор.
Откинувшись на спинку кресла, Стака задумчиво оглядел девушку.
– Интересно, что в штате Огайо, за тысячи миль отсюда, принимается решение, которое, как почему-то уверены участники переговоров, должно повлиять на будущее Сараево.
– Достигнуто соглашение о тройном правлении. Будут избраны три президента – мусульманин, хорват и серб. Думаете, что-нибудь получится, профессор?
– Только если вы верите в чудеса, – нахмурился тот. – Представляете себе – восемнадцать национальных законодательных органов и сто десять глав местных администраций. Какая-то политическая вавилонская башня! Это то, что американцы называют вынужденным браком. Под дулом пистолета. Никто не желает поступиться автономией. Каждый настаивает на собственных флаге, гербе и валюте. Навязанный насильно мир к добру не приведет.
Постепенно Дейна Эванс из обыкновенного репортера превращалась во всемирную легенду. Страстные призывы прекратить несправедливую, бессмысленную войну находили отклик в душах людей всех стран. Каждый понимал, что Дейна – не сторонний наблюдатель, а человек, искренне желающий мира и счастья жителям раздираемой распрями Югославии.
Мэтт Бейкер стал получать предложения от других студий с просьбами позволить передавать по их каналам выступления Дейны. Бейкер был искренне рад за девушку, так быстро ставшую настоящей профессионалкой.
Дейна получила собственную передвижную спутниковую телестанцию и теперь была занята с утра до вечера. Больше она не зависела от югославской спутниковой связи. Вместе с Бенном они решали, какими сюжетами заняться. Некоторые репортажи шли в прямом эфире, некоторые снимались на пленку. Дейна, Бенн и Энди выходили на улицы, делали необходимые фото заднего плана, которые Дейна позже комментировала и отсылала в Вашингтон.
В обед журналисты по обычаю собрались в ресторане отеля. Официанты не успевали приносить все новые блюда с сандвичами – представители прессы на аппетит не жаловались. В зале появился Родерик Манн, репортер Би-би-си, с очередным сообщением Ассошиэйтед Пресс.
– Слушайте все! – потребовал он и начал громко читать:
«Репортажи Дейны Эванс, зарубежного корреспондента WTE, включены в выпуски новостей почти всех телестудий мира. Мисс Эванс стала кандидаткой на получение престижной премии Пибоди…»
– Ну и повезло же нам! Подумать только, запросто общаемся со знаменитостью! – саркастически хмыкнул кто-то из присутствующих. Но тут вошла Дейна, и все выжидательно затихли.
– Привет! – весело поздоровалась девушка. – Сегодня у меня не осталось времени пообедать. Не возражаете, если возьму с собой свою порцию?
Она завернула несколько сандвичей в бумажную салфетку и поспешила к двери, торопливо попрощавшись на бегу. Остальные, как по команде, уставились ей в спину.
На улице уже ждал мальчик.
– Здравствуй, Кемаль.
Молчание.
– Садись в машину.
Кемаль привычно скользнул на заднее сиденье. Дейна вручила ему сандвич, и тот жадно, почти не жуя, расправился с ним в два глотка. Дейна протянула Кемалю еще один.
– Не спеши, никто не отнимет, – посоветовала она.
– Куда едем? – осведомился Йован.
Дейна повернулась к Кемалю:
– Куда теперь?
Мальчик непонимающе уставился на нее.
– Мы отвезем тебя домой, Кемаль. Где ты живешь?
Он покачал головой.
– Мне нужно знать. Где ты живешь?
Минут через двадцать они добрались почти до самого берега Мильяски и остановились перед большим пустырем, усеянным огромными картонными коробками. Земля была завалена мусором и отбросами. Дейна выбралась из машины.
– Так это твой дом?
Кемаль неохотно кивнул.
– И много детей здесь живет?
Он снова кивнул.
– Я хочу рассказать о тебе и таких, как ты, Кемаль.
– Нет.
– Почему?
– Приедет полиция, и нас схватят. И увезут. Не нужно.
– Хорошо, – вздохнула Дейна. – Обещаю.
На следующее утро Дейна выписалась из отеля. Когда она не появилась за завтраком, Габриелла Орси, репортер итальянской «Алтре стасьон», удивилась:
– Где Дейна?
– Уехала, – объяснил Родерик Манн. – Сняла отдельный домик. Сказала, что хочет побыть одна.
– Нам бы тоже этого хотелось, – проворчал Николай Петров. – Значит, мы недостаточно хороши для нее?
Остальные, по-видимому, были того же мнения.
Назавтра на имя Дейны пришла еще одна большая посылка.
– Поскольку ее здесь нет, почему бы нам не устроить небольшой праздник? – предложил Петров.
– Мне очень жаль, но мисс Эванс уже прислала за посылкой, – вежливо ответил портье. Вскоре появился Кемаль, забрал коробку и исчез.
– Она даже не желает больше поделиться с нами, – проворчал Хуан Сантос. – Как слава портит людей!
Следующие несколько недель Дейна исправно выходила в эфир, но больше не появлялась в отеле. Негодование корреспондентов все росло. Дейна и ее заносчивость стали основной темой разговоров за столом. Когда в один прекрасный день на имя девушки прибыла очередная посылка, Петров подошел к портье: