– Ответ очень прост. К нам приближается другая яхта, вот бандюхай и смылся с палубы, чтобы не привлекать своей пальбой ненужного внимания, – ухмыльнулся Макс.
На палубе яхты, которая подходила к нам, стояла молодая девушка в белых шортиках и синем топике и махала нам рукой.
Макс махнул в ответ.
Разговор между ними шел по-английски.
– Это англичанка. Она подбросит нас до берега, – cообщил Макс.
– А что ты сказал ей: как мы оказались тут?
– Решили поплавать на спор, – с усмешкой сказал Макс, – и не рассчитали силы. Похоже, ее такое объяснение устроило.
Девушка позвала молодого человека, по виду капитана яхты, который и помог нам забраться на палубу. Мы с облегчением ощутили под ногами твердый пол. Меня качнуло вправо, и Макс придержал меня.
– Осторожней. Не свались за борт.
Девушка, которую звали Энн, принесла нам полотенца и предложила спуститься в каюту. Прежде чем уйти с палубы, я бросила взгляд на яхту Керкозова. Она быстро уплывала от нас в открытое море.
– Мы остались живы. И это главное, – шепнул мне Макс.
Вместо ответа я крепко сжала его руку.
В каюте-гостиной Энн предложила нам по рюмке шерри. Между ней и Максом шел неспешный разговор.
– Что она говорит?
– Да так. О себе, об отдыхе.
– А ты… Что ты говоришь ей?
Макс бросил на меня быстрый взгляд. Мы сидели на стульях около стены, украшенной морскими пейзажами, и я чувствовала, как тревога постепенно отпускает меня.
Макс наклонился ко мне.
– Ревнуешь? – и прищемил своими двумя пальцами мой указательный. Кровь бросилась мне в голову.
– Ничуть! – сказала я как можно более небрежным тоном. – Просто интересно, о чем вы шушукаетесь?
– Я же говорю: ни о чем. Обычная светская беседа.
– А…
Я отпила еще шерри. Энн была очень симпатичной. Светлые волосы, распущенные по плечам, cтройные загорелые ноги, широкая улыбка, светлые глаза и черные длинные ресницы. И такие мягкие повадки большой кошки. Есть такие грациозные женщины, на которых смотреть – одно удовольствие. Энн была из таких.
– Скоро мы приедем?
– Да.
– А мне кажется, мы стоим на месте.
Внезапно Макс резко поднялся со стула и подошел к Энн. Она стояла около стены с рюмкой в руке и с улыбкой смотрела на Макса. Спиной он закрыл от меня Энн, они о чем-то говорили и смеялись, а я смотрела в рюмку и думала: когда, черт возьми, мы приедем?
Поездка до берега, по моим подсчетам, заняла час. Хотя мы должны были приехать уже давно. И чего яхта Энн тащится как черепаха? Я так и просидела с пустой рюмкой в руке. Макс шептался с Энн, и обо мне все забыли. До меня доносился тихий смех, обрывки разговора, в котором я ничего не понимала, – он же шел на английском!
Когда я уже потеряла счет времени, ко мне подошел Макс и взял рюмку из рук.
– Приехали, – мягко сказал он. – Пришвартовались.
– Отлично. Я уже думала, что яхта сбилась с курса и мы никогда не приплывем в Сен-Тропе.
– Зря так думала!
Я хотела отпустить шпильку, но сдержалась.
Мы сошли на берег, и я остановилась.
– Куда мы пойдем?
– В отель.
– У тебя что, есть деньги?
– Я уже снял номер в отеле – перед тем как пойти на яхту Керкозова. Там у меня деньги, документы и кредитка. Я решил обмануть судьбу. Если уходишь на опасное дело так, словно через пару часов ты непременно вернешься обратно, – обычно чувствуешь себя уверенней. Такая, видишь ли, накачка пофигизмом. Я внушил себе, что через некоторое время мы придем с тобой в этот отель. И все получилось.
– Это ты хорошо придумал.
Мое настроение было порядком испорчено воркованием Макса с Энн. А вдруг они обменялись телефонами и отношения будут продолжаться? Эта мысль не давала мне покоя. Но спросить об этом прямо было бы верхом глупости. А мне очень хотелось это сделать.
Небольшой уютный отель с номером, оформленным в прованском деревенском стиле, находился на одной из тихих улочек недалеко от пляжа.
В номере Макс поднял жалюзи.
– Пойдем позавтракаем, а заодно и пообедаем.
– А сколько вообще времени?
– Скоро пять вечера.
Мы с аппетитом поели баранью ногу с приправами и фуа-гра. Сырный суп с гренками и вкусные плюшки с корицей. Я выпила кофе и откинулась на плетеном стуле.
– Что дальше? – спросила я и посмотрела на Макса.
– Ты удивительная женщина! – усмехнулся он. – Упрямая, настырая, не можешь расслабиться ни на секунду. Выбрось хоть на время все из головы. Нельзя жить в постоянном напряжении. Мы чудом избежали смерти, и давай хотя бы сегодня вечером ни о чем не будем думать. Все будет завтра. Но не сегодня.
– Не могу, – мотнула я головой. – Не могу расслабиться и наслаждаться отдыхом. Прости! Все время в голове: что теперь делать? И как выйти на Багдасариева?
– Ты тоже меня прости, потому что на сегодняшний вечер у меня совсем другие планы. Так уж получилось. И я не могу составить тебе компанию в твоих размышлениях.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась я.
– У меня свидание с девушкой.
– Кажется, догадываюсь, кто она, – съязвила я.
Брови Макса взлетели вверх, но он ничего не сказал.
Сказать, что я чувствовала себя погано, – значит не сказать ничего. Было такое ощущение, будто мне за шиворот сунули горсть обжигающе-ледяных сосулек. Я поежилась. Мне внезапно стало холодно, хотя на улице стояла жара.
– Ну что ж! Приятного вечера.
Я поднялась со стула.
– Ты куда?
– В номер. В отличие от тебя, у меня планы поспать. Мне под хвост шлея не попала – бежать на свиданки после холодного душика в море. Но если мужчине приспичит и загорится в одном месте… – короче, можешь сваливать!
Выпалив эти слова, я повернулась и c горящими щеками зашагала в номер. Я была так зла на Макса, что была готова разорвать его на части. Мог бы, в конце концов, проявить чуткость и деликатность и остаться хотя бы сегодня со мной. Мне страшно, я в эти дни пережила громадный стресс, а он… Да он просто хам! И почему я ожидаю от него чего-то большего?
В номере я легла ничком на кровать и уставилась в потолок. Спасть мне, естественно, не хотелось, Максу я брякнула про сон просто так. Надо же было что-то сказать! Меня ждет вечер полного раздрая!
В дверь постучали.
– Чего?
Вошел Макс.
– Ты еще здесь?