– Ну вот мы и увиделись, – насмешливо сказал он. – Ты гнала на меня волну. Обвиняла в криминале. А что скажешь насчет убийства Павла Марченко, а?
Мне вдруг стало ужасно холодно. Так холодно, что я услышала, как у меня стучат зубы.
– Какого убийства?
– Э… – протянул он. – Да ты что, дурочку из себя строишь? Этот номер со мной не пройдет.
– Вы хотите повесить на нас убийство неизвестного нам человека, – встрял Андреев.
– Ты помолчи! Я с женщиной разговариваю, – перебил его Абаджи. – Ты зачем Павла убила?
– Я никого не убивала.
– Кому ты говоришь? Ай-ай! – издевательски протянул Абаджи. – За кого ты меня держишь?
Андреев сжал мою руку.
– Ты и ты, – ткнул Абаджи в нас пальцем, – должны за все ответить. Разве не так? Человек убит? Убит. И с ним еще девушка убита… Кому они мешали? За что их?
Я молчала.
– Ты будешь отвечать или нет? – сердито выкрикнул он.
– Я никого не убивала.
– А это что? – Он достал из кармана видеокассету и повертел ее в руках. – Видишь, крошка?
Да, я действительно крошка, учитывая мои метр пятьдесят четыре, но терпеть не могу, когда меня так называют другие.
– Заткнись!
На лице Абаджи появилось выражение самого искреннего удивления. Наверное, никто так с ним еще не разговаривал.
– Ты это кому? Мне?
– Тебе, тебе.
Он сделал шаг мне навстречу и замахнулся. Но Андреев перехватил его руку, и тут же четверо церберов бросили его на землю и принялись колошматить ногами.
– Прекратите! – закричала я. – Прекратите!
– Все! – Абаджи взмахнул рукой, и церберы молча откатились на исходные позиции. – Они мне пока нужны живыми. Вот эта пленка – доказательство, что вы там были. Бы-ли. А потом двое стали трупами. Какие еще нужны доказательства? Возьми ее, детка, – обратился он ко мне. – И внимательно посмотри на досуге. А потом подумай, как сказать правду при нашей следующей встрече. И не вздумай вешать лапшу на уши. Ясно? Бери! – прорычал Абаджи.
Я с опаской подошла и быстро взяла из рук Абаджи пленку. А потом отошла назад.
Андреев, тяжело дыша, поднялся с земли.
– Да. Мы там были, – зло бросил он. – Но мы не убивали этих людей. И кто это сделал – не знаем.
– Очень интересно! Как это возможно?
Андреев пожал плечами.
– Без понятия.
– Короче, так. Или вы находите убийц, или вы сами станете трупами. Паша был одним из нас. Поняли?! И вам это так с рук не сойдет.
– И какой у нас мотив? – Андреев попытался улыбнуться, но у него была разбита губа и из нее текла кровь.
– Откуда я знаю. Ты – американец, – указал Абаджи на него пальцем. – У тебя могли быть с Павлом деловые контакты. Вы чего-то не поделили… Понял?
– Понял. Только этого не было.
– Я все сказал. Если не найдете убийц, вам кранты. Подумай над этим, крошка. – Абаджи ухмыльнулся напоследок, повернулся к нам спиной и медленно сел в машину. Следом за ним этот же ритуал проделали его подручные. Кавалькада машин исчезла из нашего поля зрения. А мы все стояли и молчали.
– Да, дела! – Андреев сплюнул на землю и охнул.
– Больно? Ты постой здесь. Я сейчас.
Я сорвалась с места и кинулась в кафе. Они видели эту сцену, но при моем появлении сделали вежливо-равнодушный вид.
– Там… человеку плохо… – замахала я рукой. – Нужен бинт, зеленка или йод, нашатырный спирт.
В ответ – молчание.
– Чего вы стоите? Не слышали? – с вызовом произнесла я.
Наконец официантка не выдержала моего взгляда и ушла. Вернулась через пять минут с пакетом.
– Здесь все. Уходите. Мы вас не видели, вы – нас. Да побыстрее.
– Вы знаете их?
– Уходите, – повторила она.
Я вышла из кафе. Андреев сидел в машине и смотрел вниз.
– Олег! – позвала я.
– Ну? – Он поднял на меня глаза.
– Давай я тебя осмотрю и обработаю раны.
– Не здесь же… на виду у честной публики. Вот отъедем.
Он сел за руль.
– А ты сможешь вести?
– Сможешь – не сможешь, – рассердился он. – Все смогу. Ну, поколотили маленько. Пустяки все это.
– Я бы так не сказала.
– Не надо только слюни распускать. От этого еще тошней.
– Не буду.
Я села рядом, он нажал на газ, и машина отъехала. Я видела, как ему трудно, и жалела его.
– Слушай, давай я поведу машину.
– Слушай, ты можешь никуда не лезть? Я сам справлюсь.
– Молчу, молчу.
Мы проехали километра два, наконец он остановился.
– Там море, – махнул он рукой. – Осмотри меня: что и как.
– Где болит?
– Давай сначала на пляж заедем. А там я в твоем распоряжении.
Андреев поставил машину около галечной полосы и вышел.
– Черт! Как все некстати.
– Ты не волнуйся, Андреев. Если надо, врача вызовем. У меня, между прочим, диплом медсестры есть. Первую медицинскую помощь я тебе оказать сумею.
– Если только первую, – улыбнулся он. И от этой улыбки у меня все перевернулось внутри. К моему сердцу прилила вдруг волна нежности, тепла и еще чего-то такого, в чем я не могла пока разобраться, и от этого я страшно испугалась. Господи, да неужели я влюбилась? Я – тридцатилетняя женщина с ребенком. Без пяти минут замужем за другим. И всего-то было достаточно трех дней, чтобы я влюбилась как девчонка. Безоглядно, отчаянно, словно сиганула в пропасть, даже не подумав, а как я оттуда буду выбираться. И откуда он такой взялся на мою голову?
– Андреич! – я неожиданно назвала его так. – Андреич. – Меня била дрожь.
– Что? – Он смотрел на меня не отрываясь, и я сделала резкий вдох.
– Андреич, я, наверное, сошла с ума.
– Да уж! Кричала во все горло на этого бандюхая. Смелая ты женщина.
– Андреич, я не о том.
– А о чем?
И я произнесла покорно, обреченно, скороговоркой, словно желая поскорее избавиться от этой тяжкой ноши:
– Андреич! Я, кажется, полная идиотка. Но я в тебя влюбилась.
Мое признание подействовало на него самым странным образом. Его лицо стало непроницаемым. Он как-то поскучнел и отвел взгляд в сторону.
– Ну, что ты молчишь? Скажи что-нибудь. – Я криво улыбнулась. – Ну, хотя бы, что ты типа рад этому.