Степан сделал рывок, словно намереваясь вцепиться в горло врага. Но что он мог! Ведь он также был связан по рукам и ногам. Так что его попытка только еще больше развеселила негодяя.
– Пожалуй, я и сам поучаствую! – воскликнул он. – Понаблюдаю, как и что. Всегда, знаете ли, лучше проследить за качеством работы лично.
И с этими словами он поднялся со своего стульчика. Словно по волшебству, за его спиной появился один из бандитов. Он услужливо сложил стул и, наклонившись к начальнику, что-то зашептал ему на ухо.
– Так я и знал! – удовлетворенно кивнул злодей, выслушав отчет. – Паяльник даже и не понадобился! Совсем слабак оказался ваш Репейник!
Пленники никак не отреагировали на это оскорбление. И злодей снова потерял к ним интерес.
– Ну, что же! – произнес он. – Заводите машину, едем к нотариусу! Провернем это дело и вернемся.
Выходя, он повернулся к подругам и сказал:
– Сейчас не могу уделить вам достаточно внимания. Но, закончив дела у нотариуса, обещаю, мы с моими ребятами вернемся. И все вместе отметим радостное событие.
С этими словами он скрылся из виду, оставив подруг и двух мужчин в состоянии шока. Вроде бы неминуемая смерть несколько отодвинулась от них. Но от этого становилось только страшней.
– Как вы думаете, долго они там будут… У нотариуса?
– Часа два, я думаю, провозятся, – сказал Степан. – Пока туда доедут, пока там бумаги оформят, пока обратно.
– Значит, за это время мы должны освободиться!
– Да, но как?
– Лично я уже пробовал, – подал голос Дмитрий Прокофьевич. – Разве что руку себе отгрызть, иначе не получается.
– В наручниках только вы. Мы пока что просто связаны.
– По рукам и ногам.
– Можем перегрызть веревки зубами, – предложила Кира. – Я читала.
Но то ли тот, кто придумал этот метод и зарекомендовал его как надежный и проверенный, был наглый врун, то ли веревки прежде были другие, то ли зубы у людей покрепче и поострей, но тонкие капроновые шнуры, которыми были связаны руки у четверых пленников, не поддавались зубам.
Они не желали размокать от слюны, зубы по ним только скользили, не нанося никакого ущерба. Степан пытался перегрызть веревки у Ани на руках. А Кира у Леси.
– Скорей! – стонала Леся. – Кирочка, скорей! Умоляю!
В ответ Кира издавала только приглушенное бульканье, которое должно было означать: сама попробуй. Но Леся ничего не понимала и только торопила подругу:
– Скорей! Они скоро вернутся!
– Узлы слишком тугие и мелкие! Зубами их не ухватить!
Степан сдался первый.
– Бесполезно, – сплюнув, произнес он. – Веревки словно заколдованные. Либо их надо перерезать очень острым лезвием, либо расплавить. Иначе, боюсь, у нас ничего не получится.
Перерезать! Расплавить! А чем? И чем плавить?
– У нас ничего нет!
– Вообще-то у меня в нагрудном кармане есть зажигалка, – признался Степан. – Во всяком случае, должна быть там, если не выпала по дороге.
Все пристально уставились на его нагрудный карман. Определенно, под тонкой тканью рубашки просматривалась какая-то выпуклость, которая вполне могла оказаться зажигалкой. Но как ее вытащить?
– Степа, может быть, ты постоишь немного на голове?
– Что?
– Тогда зажигалка у тебя сама выпадет!
– Таким трюкам я не обучен! – возразил Степан.
– Тогда просто наклонись и попрыгай!
Это Степан выполнил. Но сколько он ни кланялся, пытаясь прыгать, проклятая зажигалка не хотела покидать карман.
– Она у тебя там приклеена, что ли?
– Просто карман на булавочку застегнут. Мало ли что!
– Предусмотрительный ты наш! – воскликнула Кира. – И как же нам теперь быть?
– Можно попробовать расстегнуть карман.
– И как?
– Ну, если я лягу на пол, а одна из вас ляжет рядом со мной и…
– Размечтался! – возмутилась Анька. – Мы тут все можем погибнуть в любую минуту, а у него одни только глупости на уме! Совсем обалдел, кобель похотливый!
– Дай договорить! – разозлился Степан. – Я имел в виду, что если одна из вас ляжет рядом со мной, но повыше, то она своими руками сможет расстегнуть булавку и вытащить зажигалку.
– А-а-а… Это другое дело. Это можно.
Подруги сделали, как предлагал Степан. Кира, у которой руки затекли несколько меньше, чем у остальных, – во всяком случае, она еще могла ими шевелить, хотя и слабо, – опустилась на пол. И вскоре зажигалка перекочевала из кармана Степана в ее ловкие пальчики.
– И что теперь делать?
– Теперь жги!
– Что жечь?
– Веревку!
Степан перевернулся на другой бок. И подставил к Кириным рукам свои собственные опутанные шнуром руки.
– Я же тебя обожгу!
– Плевать! Что мне какие-то ожоги! Жизнь дороже!
И Кира резко чикнула кремнием. Вспыхнул огонек, который принялся лизать шнур и руки Степана. Кира не могла сказать, чему досталось больше. Но Леся с Анькой, наблюдавшие со стороны, видели, как слишком часто пламя облизывало не веревки, а руки Степана. Выдержке парня можно было только позавидовать. Он не стонал. И вообще никак не дал понять Кире, что она делает что-то не так.
– Паленым вроде пахнет! – напряженным голосом произнесла Кира. – Степа, ты уверен, что у тебя все в порядке?
– В полном.
Степан был бледен от боли, и по его лицу катились крупные капли пота. Но голос его прозвучал естественно и даже правдиво.
– Все прекрасно. Продолжай!
И наконец веревки сдались! Одна из них лопнула. А с остальными Степан расправился сам. Руки у него были в чудовищном состоянии. Все в ожогах, красные и затекшие. Но все равно он был доволен.
– Ожоги – это ерунда! – заверил он Киру, которая с ужасом смотрела на дело рук своих. – Я даже ничего не чувствую!
– У тебя волдыри!
– Подумаешь, волдыри! Заживут, я и не замечу! А в случае чего можно кусок кожи с задницы пересадить. И вообще, что я – девка, о красоте думать? Работают руки – и ладно!
Болтая так, Степан быстро освободил Аньку, Киру и Лесю. А вот с Дмитрием Прокофьевичем возникла заминка. Его наручники можно было снять, только разбив звенья. А где взять инструмент?
– Дмитрий Прокофьевич! Миленький! Потерпите еще чуть-чуть! Вот вырвемся из этого ужасного места к нормальным людям, там вам помогут.
– Потерпите?
– Чего же не потерпеть? И не такое приходилось терпеть.