– Туда надо войти, – сказала Мариша и требовательно на меня посмотрела, ожидая какой-то реакции, которой не последовало.
Вместо этого за нашей спиной открылись двери лифта, и из них вышел знакомый нам господин. Только на этот раз он был без кейса и без пиджака, успев избавиться от них, пока мы обшаривали здание. Выглядеть лучше он от этой перемены не стал.
– Вы все-таки решили зайти ко мне? – обрадовался он нам совершенно преждевременно, мне даже снова стало его жаль, он был так мил и беззащитен перед лицом Маришиной угрозы. – Проходите, пожалуйста.
И он отворил перед нами дверь своим ключом, и мы все зашли вовнутрь. Первое, что мы увидели, были заляпанные краской наши знакомые ковры, стоявшие ровными рядами вдоль стен коридора. Определенно мы попали в нужное место, Марише сегодня патологически везло. Крыть было нечем, Ира должна быть где-то здесь, рядом с коврами. Меня мучил только вопрос: стоит ли ей знать о том, что мы знаем, где она?
Наш маленький господин провел нас в свой кабинет, который тоже выглядел сильно помятым и потрепанным, невзирая на усилия мастеров придать ему благоустроенный евростандартный вид. Вещи, которые по своему предназначению должны пребывать в комплектах, были хаотично разрознены и раскиданы.
– Вы хотите чаю? – спросил наш милый господин, но тут же спохватился: – А еще у меня есть несколько видов соков. В такую жару я бы посоветовал вам сок.
И, не дожидаясь нашего согласия, он нашел пару разнокалиберных и чудом выживших стаканов, коробку с соком и треснутый графин. Один из стаканов он немедленно разбил, коробку уронил, на графин только посмотрел и отставил его в сторону, от греха подальше, а лед просыпался у него на красивое кожаное кресло и начал там потихоньку таять. Это его не сильно смутило, видимо, подобное случалось с ним частенько. Он нашел еще один фужер, налил в него сок и не стал класть лед. Поставив напитки возле нас, он приступил к беседе.
– О чем же мы хотели поговорить? – жизнерадостно произнес он, видимо решив, что с обязанностями гостеприимного хозяина уже покончил.
Я приготовилась выслушать очередную порцию Маришиного вранья, но вместо него раздался звон разбитого стекла. Ловким движением локтя Мариша отправила на тот свет еще один стакан.
– О! – обрадовался наш хозяин. – Теперь Татьяна не будет ворчать на меня, что я всю посуду перебил. Я вижу, что не я один такой.
Мысль о том, что некая Татьяна больше не грозит, явно доставила ему ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения. Он испытывал легкий триумф. Одним битым стаканом Мариша завоевала его признательность на долгие часы, если не на годы.
– Знаете, – доверительно сообщил нам маленький господин, – эта Татьяна приехала только сегодня с утра и сразу же взяла на себя все хозяйственные хлопоты. Приехала она почти одновременно с грузом гуманитарной помощи, которую наша организация регулярно получает из Польши. Два поступления, а такие разные.
На этом месте его речи Мариша сделала выражение лица, означающее: «Ага, что я тебе говорила!»
Но господин вертел в руках ручку, глаз не поднимал, потому ничего не заметил и продолжал щебетать:
– Только несколько часов как приехала, а уже успела войти полностью в курс наших дел. Просто молодец!
Концовка у него прозвучала как-то кисло. Но над информацией, которую он нам выдал, стоило поразмыслить. Слишком много людей крутилось возле этого внешне невинного груза. Елизар и староста понятно, а вот остальные и особенно таинственно возникшая ниоткуда Татьяна – это уже слишком.
Маленький господин, поведав нам все о надоевшей ему Татьяне, замолчал, и в разговоре возникла тягостная пауза, которую никто не знал как заполнить. К счастью, дверь распахнулась и вошла Ира с подносом в руках.
– А вот и наша Татьяна! – обрадовался господин.
Увидев нас, Ира сказала:
– Ой! – и уронила поднос на пол.
– А! – радостно воскликнул наш знакомый. – Не я один все бью. Очень славно, теперь буду знать, а то некоторые совсем измучили меня своими упреками.
– Значит, вы и есть Татьяна, – многозначительно произнесла Мариша. – Очень приятно познакомиться.
После ее приветствия Ира настолько побелела, что этого не мог не заметить даже наш рассеянный хозяин.
– Не стоит так волноваться! Это всего лишь посуда, – засуетился он возле Иры, видимо, сердце у него было доброе и он уже простил ей ее многочисленные придирки.
Ира перевела на него непонимающий взгляд и сказала:
– Я что-то неважно себя чувствую и, пожалуй, пойду.
С этими словами она пулей вылетела в коридор.
– Нам тоже пора, – засуетились мы, – нас тетя ждет.
Перепрыгнув через лежавший на полу поднос, мы бросились прочь.
– Передавайте привет от меня тете и заходите еще, – успел крикнуть нам вслед маленький господин, но на ответную реплику времени у нас уже не хватило.
Ира неслась вниз, прыгая через две ступени.
– Таким темпом она от нас уйдет! – застонала Мариша. – Давай на лифте!
Лифт как на заказ стоял на нашем этаже, поэтому внизу мы очутились практически одновременно с Ирой, она опережала нас всего на несколько метров. Но и их оказалось достаточно для того, чтобы она первой миновала вахтера, оставив его в недоумении перед бешено завертевшейся вертушкой. В этом состоянии он пребывал недолго, так как сразу же за Ирой возле него возникли наши фигуры. К нам он питал стойкое предубеждение с момента нашей первой встречи. Это было тем более некстати, что мы очень спешили и выяснять с ним отношения у нас времени не было, но он считал иначе.
Выскочив из своей будки, он грудью заслонил нам дорогу, а так как перед этим заблокировал вертушку, то препятствие на нашем пути возникло серьезное. Уговаривать его времени не было, поэтому Мариша просто сиганула через вертушку, а за ней и я. Одно могу сказать – хорошо, что первой приземлилась Мариша, вахтер набросился на нее, а я смогла прошмыгнуть в это время мимо. Накинувшись на Маришу, вахтер малость не рассчитал своих сил. Видимо, он жил не сегодняшним днем, а своим далеким прошлым, когда был полон сил и энергии, а девушки ему попадались хрупкие и субтильные. Он и сейчас был полон сил, только вот девушка ему попалась… нестандартная.
С Маришей, даже когда она в хорошем настроении, опасно вступать в единоборство, а со взволнованной, спешащей очистить себе путь Маришей я бы никому не советовала связываться. Поэтому не удивилась, когда позади меня раздался душераздирающий вопль и звон разбитого стекла. Оглянувшись, я обнаружила, что вахтер больше уже не болтается, злобным терьером вися на Марише. А вот стеклянная перегородка здорово потеряла во внешнем виде в сравнении с недавним временем. Ее целостность была существенно нарушена врезавшимся в нее вахтером, который барахтался теперь среди осколков битого стекла, пытаясь подняться и броситься за нами в погоню. Его движения успокоили меня: если у него хватало сил, чтобы помнить о нас, значит, с ним все в порядке. Не знаю почему, но я вспомнила про маленького господина, неучтиво оставленного нами наверху. Определенно сегодня был его день, стекло билось только так.