Она ничего не ответила, только молча смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он и сам не понимал, что именно имел в виду. Почувствовав себя неловко, он произнес:

— Не похоже, что его испортила именно твоя кошка.

— Она и не думала его портить. Зачем ей жевать мои платья? У нее есть занятия поинтереснее.

— А как насчет моих сапог?

— Это другое дело. Марабелла от них без ума.

— Ей нравится запах кожи?

— Скорее, пота.

Ангел едва не рассмеялся — таким тоном она произнесла эти слова. Касси не раз заставляла его смеяться — и, как правило, над вещами, в которых не было ничего смешного. И все же сейчас он сдержал смех. Молча вытащил свои сапоги и вылез из-под кровати. Его одолевало страстное желание снова заняться с этой женщиной любовью.

Все же напрасно он появился в ее комнате прошедшей ночью — Ангел прекрасно это понимал. Отдавал он себе отчет и в том, что совершил редкую глупость. Но ведь ему было предоставлено законное право овладеть той, по которой он сходил с ума…

Было совершенно очевидно, что он никак не мог противостоять такому искушению. И нынешним утром он не солгал ей. Но Касси не интересовали мотивы его поступка, не интересовало и то, что он мечтал обладать ею. Она была слишком раздосадована тем обстоятельством, что он на какое-то время превратил их вынужденный брак в законный.

Маккейли-старший — известный упрямец, но все же он ничего особенного не натворил. И это понимали абсолютно все — за исключением Касси. Она же не хотела, чтобы такое случилось, ни за что на свете. Ангела все еще разбирала злость, когда он вспоминал, как она пыталась предотвратить неизбежное. Впрочем, с его стороны глупо так близко принимать к сердцу ее нежелание выходить замуж, ведь он-то знал, что у него нет ни малейшего шанса обвенчаться с девушкой вроде нее.

Ангел не мог припомнить другого случая, когда бы его одолевали столь противоречивые чувства. И он понятия не имел, что предпринять в сложившейся ситуации. Разве только исчезнуть… Для бегства у него оставалось еще несколько дней — вполне достаточно. Только бы избавиться от искушения! Убравшись подальше отсюда, он приведет свои чувства в порядок, спокойно все обдумает и отыщет единственно верную тропу, следуя по которой избавится от глупых переживаний.

И он покинет этот дом, рассчитавшись со всеми долгами. Теперь он никому ничего не должен…

Нет, должен! Уже ночью он прекрасно понимал, что если войдет в комнату Касси, то до конца жизни будет у нее в долгу. Если бы у нее был выбор, она ни, за что на свете не подарила бы ему свою девственность. Она всякий раз останавливала его, когда дело заходило слишком далеко. Но как он может отблагодарить ее теперь?

Ответ пришел на ум довольно быстро, текила еще не успела спутать его мысли. Он знал, чего добивается Касси. Ее вмешательство в здешние дела только все испортило; в результате она уедет, считая, что отравила жизнь достойнейшим людям. Так что ей сейчас хочется только одного: повернуть дело так, чтобы она могла вернуться домой с чистой совестью. Ангел редко сталкивался с подобными проблемами, но почему-то был уверен, что сумеет помочь Касси. Методы его скорее всего ей не понравятся, да и кому они понравились бы?! И все же он обязан ей помочь.

Он снова поднес к губам стакан, но тут же опустил его и насторожился, заслышав приближение Марабеллы. Черт побери, ее урчание разносилось по всему дому! Он взглянул на раскрытые двери и стиснул стакан. Сказать по правде, эта кошка не доставляла ему особого беспокойства. Ему уже случалось входить в дом, минуя ее, она только провожала его своими огромными желтыми глазами.

Точно так же поступила Марабелла и сейчас: появившись на пороге, она уселась на задние лапы и уставилась на Ангела. Поскольку она не сделала ни малейшей попытки войти в комнату, он немного расслабился.

— Молодец, умная девочка, — одобрил Ангел ее поведение, кивая головой. — После того как ты изгрызла мои сапоги, я твой заклятый враг. Так что держись…

Марабелла тут же вскочила и в несколько прыжков покрыла разделявшее их расстояние. Обнюхав сапоги, она улеглась на полу, свернувшись у ног Ангела. Причем одну лапу кошка положила ему на колено, словно предупреждала — не двигаться! Но он даже не сделал такой попытки.

— Только попробуй поточить об меня свои зубы, и я тут же пристрелю тебя, — предупредил Ангел пантеру.

Даже не взглянув на него, она принялась тереться мордой о рант одного из сапог. Ангел не стал доставать револьвер.

— Черт побери, у тебя такой же характер, как и у хозяйки. Ты не знаешь, когда следует остановиться.

Пантера продолжала урчать. И тут Ангел заметил, что ее зубы оставляют на его сапоге глубокие царапины. Он только покачал головой, решив, что текила, вероятно, была куда крепче, чем ему показалось. Иначе чем еще объяснить то, что он преспокойно наблюдает, как эта громадная кошка грызет его сапог?

Глава 24

Открыв глаза, Касси поняла, что это был вовсе не сон. Ангел снова появился в ее комнате. Только на сей раз он пришел по-настоящему поздно. Она уже заснула. Но, к сожалению, ненадолго.

Ее разбудил его поцелуй, тяжесть его тела и хриплый голос.

— Мы пока не в разводе, милая, — проговорил он.

И это была чистейшая правда. Развестись им только предстоит, но сейчас они муж и жена. И пока можно позволять Ангелу осуществлять его временные супружеские права. По крайней мере ночью она была не против… Теперь ей не хотелось думать об этом. Но яркие лучи утреннего солнца, похоже, высветили истинную суть вещей; тусклый же огонек ночника не способствовал ясности мышления.

Касси не жалела о том, что он пришел к ней, нет, не жалела. Но она не могла допустить, чтобы он и в дальнейшем к ней являлся. И все же… Ведь он проведет здесь еще несколько дней, не более. И если не думать ни о чем, она отдала бы все на свете — только бы проводить каждую оставшуюся у них минуту в его объятиях.

Но та же Дженни первая сказала бы ей, что требуется не так много времени, чтобы забеременеть. И как бы ни хотелось Касси завести ребенка, она вовсе не жаждала оказаться на месте Дженни — разведенной женщины, ждущей ребенка.

Сказать по правде, если бы дошло до такого, то она не стала бы слушать ничьих советов и не подписала бы прошение о разводе. Разумеется, кардинально это ничего не изменило бы. Ангелу нужна была свобода. И он жаждал вернуть ее себе. Такая мелочь, как бумага, объявляющая его законным мужем, не может удержать дома.

— Такие серьезные мысли в такую рань? Повернув голову, Касси поймала взгляд черных глаз. Она думала, что он еще спит, поэтому даже не попыталась отстранить руку, обнимавшую ее. Сейчас эта рука шевельнулась и попыталась разгладить складки у нее на лбу.

— Я хочу дать тебе повод для более приятных мыслей, — добавил он, наклоняясь к ней.

Она чувствовала: ей хочется, чтобы Ангел поцеловал ее. Он был так прекрасен — со спутавшимися волосами, с еще сонным взором, с чувственной улыбкой на губах. Его неутомимость в любви породила в ней множество новых ощущений. Еще один раз… Неужели это приведет…