И девица яростно скрипнула зубами.
— Но у тебя нет никаких доказательств того, что Таня погубила своего мужа.
— Я! Я и есть лучшее доказательство! Я и мой ребенок. Менты как про меня узнают, сразу смекнут, что Рома на даче Таньке про меня и нашего ребенка рассказал. А она из злости и ненависти ему аварию и подстроила!
Подруги смущенно переглянулись. В словах этой неприятной девицы была своя правда. Менты действительно могли с жадностью ухватиться за эту роскошную версию. Тем более если Пашку они уже отпустили и сейчас были озабочены поиском нового подозреваемого.
— И мы своими руками все сделали для того, чтобы Пашку обелить! — простонала Юлька, когда они с Маришей мчались с кладбища, высадив Ромкину любовницу возле ее собственного дома.
— Позвони Лешке, спроси, как у него все прошло с Кругловым! — попросила Мариша.
Юля набрала нужный номер.
— Я только что вышел от вашего следователя! — обрадовался ее звонку Лешка. — Это какой-то непробиваемый болван! Я ему все подробно рассказал, что у Пашки была другая любовница, а не Танька. А он у меня и спрашивает, сколько, говорите, за последний год сменилось у вашего друга любовниц? Я ему отвечаю. А он мне и говорит, раз ваш друг настолько любвеобилен, что он за год сменил столько женщин, сколько иные мужчины и за всю жизнь не имеют, так он вполне мог одновременно крутить роман и со своей начальницей, и с Татьяной, и еще с кучей женщин.
— Так что, Пашку не отпустили? — вздохнула с облегчением Юля.
— Пока нет, — мрачно произнес Лешка.
— А ты чего такой хмурый? Пашку жалко?
— Жалко у пчелки сами знаете где. А мрачный я потому, что следователь при мне звонил Леонтии! — ответил Лешка. — И она сказала, что приедет сегодня вечером. У нее открытая виза в Россию есть. А дорога от Турку на машине займет не больше восьми часов. Так что уже утром Пашка будет на свободе.
— С чего ты взял?
— Я знаю Леонтию, — произнес Лешка и отключился.
Все вышло по его словам. Вечером, когда поминки закончились, посуда была вымыта, подруги снова собрались на совещание в квартире у Таньки.
— Не буду скрывать от тебя, Таня, что положение твое крайне незавидное, — вздохнув, произнесла Мариша. — Если эта девица…
— Какая девица? — спросила Таня.
— Любовница Ромки.
— А как ее зовут?
Мариша с Юлей растерянно переглянулись. Вот этого они как раз и не выяснили. Как-то не хотелось знакомиться с такой противной бабой. Поэтому и имени ее не спросили.
— Ладно, неважно! — махнула рукой Таня. — Просто из любопытства спросила. Так и о чем же вы говорили?
— Да о том, что если раньше тебя не заподозрили ни в чем дурном, так это потому, что ваш брак с Ромкой считался вполне счастливым. А теперь выясняется, что у тебя был любовник. У него — любовница. И у ментов может возникнуть целая куча версий, почему ты Ромку прикончила. Тут и ревность, и оскорбленное самолюбие. Могут даже предположить, что это Гриня нанял киллера, чтобы отправить соперника на тот свет.
Таня запечалилась и даже посуду вытирать перестала.
— И что же мне делать? Как доказать, что я не виновата?
— Нужно искать настоящего убийцу! — воскликнула Юля. — И в связи с этим у меня есть одна мысль.
— Это уже кое-что! — кивнула Оля. — У меня и тени мысли нету.
— Что ты хочешь предложить? — спросила у подруги Мариша, взглядом предлагая второй своей подруге пока помолчать.
— На всех нас троих было совершено по одному покушению, — сказала Юлька. — Считайте сами, сначала пытались спихнуть с обрыва Таню. Потом на меня напал неизвестный с топором. А затем кто-то на машине пытался задавить Маришу. Мы теперь знаем, что Андрею Васильевичу не было нужды опасаться меня и Мариши. Значит, на нас напал не он, а другой злоумышленник. Но вряд ли возле дома Ромы бродила целая толпа конкурирующих между собой злодеев. Скорей всего, эти покушения подготовил и осуществил один и тот же человек. Так вот, теперь подхожу к главному. Я, Таня и Мариша — мы уже пострадали от его злодейств. Но Оля пока осталась обделенной. Вот я и подумала…
— Что теперь настала ее очередь? — договорила за ней Мариша. — Юлька! Ты гениально придумала! У тебя золотая голова!
— С чего это ты ее так расхваливаешь?! — возмутилась Оля. — Большей глупости я в жизни не слышала. С какой стати кому-то на меня покушаться?
— А с какой стати было покушаться на нас? — хором возмутились подруги.
— Но я никому не сделала ничего плохого!
— Мы тоже не сделали!
— Я вообще в эту историю случайно влипла! — всерьез завелась Оля. — По дурости прикатила к вам за поддержкой, а вы вон как! Смерти моей хотите! Тоже мне, подруги!
И Оля обиженно отвернулась в сторону, всем своим видом показывая, что оскорблена в лучших чувствах.
— Мы не смерти твоей хотим, а совсем наоборот! — попыталась утешить ее Мариша. — Хотим, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Со мной и так ничего не случится! — заверила ее Оля. — С какой стати со мной должно что-то случиться?
— Девочки, что вы к ней, в самом деле, прицепились? — вмешалась интеллигентная и не выносящая скандалов Танька. — Ну что вы, в самом деле? Какая может быть связь между тем, что меня в Лисине кто-то столкнул с обрыва, и тем, что на Маришу в Питере наехала машина?
Этого подруги пока не знали. Также они не знали, почему на сигаретной пачке, которую они нашли возле рокового обрыва, был написан телефон Оли.
— Может быть, какому-то злодею не дает покоя наша с вами дружба? — предположила Юлька. — И он решил извести нас всех?
Эта мысль неожиданно показалась всем пострадавшим подругам вполне правдоподобной. И они стали выяснять, кому же они успели так насолить. По всему выходило, что они за свою жизнь перешли дорогу куче народу. Но все как-то по мелочи. Серьезно ли предполагать, что кто-то затаил на них злобу за то, что Таня, Мариша и Юлька, будучи слегка навеселе, заманили в женский туалет одного наглого парня, клеившегося к Юльке в ночном клубе, и поколотили его.
— Конечно, поколотили мы его на виду его друзей, да еще в смывной бачок головой макнули, — вздохнула Мариша. — Но ведь он перед нами потом сам же извинялся. И в милиции сразу всю вину взял на себя.
— Да уж, а то замели бы нас за хулиганство в общественном месте, — добавила Таня. — А Ромка, когда все это узнал, то ужасно злился.
— Крученый тоже, — сказала Юля.
— А уж в каком бешенстве был Смайл, вообще вспоминать не хочется! — воскликнула Мариша. — Он мне так прямым текстом и сказал, что ни минуты не сомневается, что нельзя было нас втроем отпускать в тот клуб. И что вообще сил его больше нет, чтобы со мной сладить.