— Да и мало ли в России людей убивают? Да всему миру известно, какая неблагоприятная криминальная обстановка у нас в стране.
— Так и кого же все-таки тебе велели убить? — спросила Мариша, и в комнате повисла тяжелая тишина.
— Ольгу! — наконец выдавил из себя Май, покраснев как рак.
— Так я и знала, что мне снова повезет! — воскликнула Оля. — Но почему же именно меня?
— Мне не объясняли. Но я так понял, что это из-за твоего мужа, — вздохнул Май.
— Ага! Вечно мы, бедные, из-за этих кобелей страдаем! — завопила Оля. — А теперь еще меня и убить из-за него хотели! Что он натворил-то? Кому дорогу перешел? Кому не угодил?
— Да нет, Олька, — вдруг хихикнула Мариша. — Как раз напротив. Слишком уж твой Пашка одной даме угодил. Вот она и решила от тебя избавиться, чтобы к законной жене не ревновать.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Оля. — Это на что же вы намекаете, меня, что ли, Пашкина любовница Маю заказала?
Все снова повернулись к киллеру-неудачнику.
— Не бойся, мы и так уже знаем, — утешила его Мариша. — Так что смело можешь каяться.
— Да, это Леонтия приказала мне убить тебя, — прошептал Май.
Похоже, эта женщина нагнала на беднягу такого страху, что он даже имя ее вслух произносил с опаской.
— Но почему Леонтия? — удивилась Оля. — Не знаю никакой причины, чтобы она меня возненавидела.
— Она ревновала! — сказала Таня. — Ревновала тебя к твоему мужу.
— Боже мой! — фыркнула Оля. — Богатейшая женщина, хозяйка всей той фирмы, которая пригласила Пашку в Финляндию! Ну надо же! Позарилась на моего мужика! Да зачем он ей сдался, хотела бы я знать?
— Видимо, рассмотрела в нем что-то такое, чего ты не сумела, — снова хихикнула Мариша.
А следом за ней начали смеяться и Таня с Юлькой. И даже Май, несмотря на сложную ситуацию, в которую попал.
— Я требую, чтобы вы сию же минуту перестали веселиться! — взвизгнула Оля. — Нашли время. И чего это вам так весело? Вы бы сами с Пашкой пожили, сколько я с ним промучилась, небось так бы не радовались. Да вы хоть знаете, какой он в семейной жизни? Это же ужас! Вечно все свои шмотки разбрасывает, кофе выпьет, ему и в голову не придет чашку за собой ополоснуть. Так засохшую жижу с сахаром потом от донышка и отскребаю по полдня. В постели с ним, не спорю, очень даже неплохо. Но все в конце концов приедается. И это тоже. Да поговори Леонтия со мной по-человечески, я бы ей и сама Пашку добровольно отдала бы. Кстати, сколько она обещала тебе за мою жизнь заплатить?
Май назвал сумму. Подруги уважительно присвистнули. А Ольга и вовсе онемела. Обретя дар речи, она снова заголосила:
— Да что же это такое на белом свете делается? Да я бы этой Леонтии своего мужа за полцены отдала бы. Добровольно! И еще до конца своих дней веселилась бы, как ловко я ее надула. Пашка-то и десятой части этих денег не стоит!
— Видимо, Леонтия считала, что ты не согласишься. Или Пашка ей здорово мозги запудрил. Пел небось, что тебя очень любит и ни за что на свете не бросит.
— Бред какой-то, — вздохнула Оля. — Конечно, он ко мне по-своему привязан. Но не настолько, чтобы упустить Леонтию с ее миллионами. Нет, тут что-то не сходится.
— Сходится у вас или не сходится, а Леонтия сделала мне именно такое предложение! — твердо сказал Май. — Я получаю деньги и устраняю жену ее любовника.
— А чего же ты на меня напал? — удивилась Таня. — Я же Пашке никто!
При этих словах Оля подозрительно посмотрела на Таньку и прищурилась. Но слова Мая развеяли ее подозрения.
— А ты хоть помнишь, что ты мне сказала и как ты мне представилась, когда среди ночи вломилась в тот дом в Старом Лисине? — спросил у нее Май. — Ну, где я остановился переночевать, когда приехал за Павлом в Лисино? Помнишь?
— Ну, я искала человека в красной куртке и светлой вязаной шапке с узорами, — пробормотала Таня. — А чтобы не было проблем и лишних вопросов, представилась его женой.
— Ну да! — воскликнул Май. — А я ведь от самой границы следил за Пашкой. Знал, где он засел. И знал, как он одет. Поэтому, когда ты ко мне пришла, я невольно подумал, что ко мне Пашкина жена пришла — Оля. Ты же мне не сказала, что тебя Таней зовут.
— Не сказала, — сокрушенно призналась Танька. — Просто не успела.
— А это, между прочим, могло тебе жизни стоить, — мрачно произнес Май. — Я уже примерялся, как лучше тебя по башке поленом тюкнуть, чтобы ты не мучилась долго, и тут и твои взбалмошные подружки возле окна возню затеяли.
— Выходит, мы с Маришей в тот раз Таньке жизнь спасли? — обрадовалась Юлька.
— Выходит, — кивнул Май. — Хотя если честно, то я не уверен, что у меня хватило бы духу вот так взять и ударить ее по голове. Я уже и полено подходящее присмотрел, но тут меня такие сомнения взяли, что я прямо окаменел весь.
— Постой, но зачем эти сложности с поленьями, если у тебя был пистолет? — удивилась Мариша. — Или ты боялся в деревне из него стрелять, что услышат?
— Это все моя невезучесть проклятая! — вздохнул Май. — Когда мне Леонтия пистолет давала, он вроде был в полном порядке. Но когда я его через границу перевозил, то постарался запрятать получше. И, видимо, что-то в нем повредил. Или он изначально был с браком. Но как бы то ни было, когда я приехал следом за Пашкой в Лисино и увидел, что он крутится возле машины с финскими номерами, то я понял, что он приехал к жене. А раз так, нужно было срочно приступать к ее устранению. Но тут-то я и понял, что пистолет у меня не работает. Поэтому я и не мог застрелить Таню, когда она ко мне пришла. И вообще никого я из этого пистолета убить уже не мог.
— О господи! — выдохнула Мариша. — Вот уж точно преступником тоже нужно родиться. А такому недотепе лучше в киллеры не наниматься.
— Вот и я это понял! — со слезами в голосе откликнулся Май. — Да я чуть с ума не сошел от одного сознания, что теперь мне придется убить милую девушку, которая так доверчиво пришла ко мне среди ночи за помощью! А что мне было делать? Столкнул ее с обрыва и…
— Подожди, все равно не понимаю, — перебила его Юлька. — У тебя что же, не было фотографии Оли?
— Может быть, и была, — вздохнул Май. — Даже наверняка была. Мне смутно помнилось, что разговор о какой-то фотографии шел. Но я же вам рассказывал, в каком ужасном я был состоянии, когда договаривался с Леонтией. Да я толком и не видел ничего. И не хотел раньше времени смотреть на девушку, которую мне предстояло убить. Вообще я считаю, что еще чудо, что я деньги-то до больницы довез и сам доехал. Наверное, меня мамин ангел-хранитель охранял. Но все равно я здорово не в себе был. Так что о фотографии и не вспоминал все это время. И хватился, что ее нет, только когда до дела дошло.
— И вот так без оружия, фотографии жертвы или хотя бы описания ее внешности и привычек ты решился идти на дело? — поразилась Юлька.