— Да, — произнесла Кира в трубку. — Да, конечно, я тебя узнала. Что случилось, Раечка?
— Я знаю, кто желал зла моему отцу!
— Кто?
— Эта дура Глашка! Впрочем, не такая уж она и дура, если сумела докумекать до такого!
— О чем ты говоришь?
— Моя мачеха должна была ненавидеть папу!
— С чего ты взяла?
— С того! С того самого! Она наняла детектива, чтобы следить за ним!
— За кем?
— За папой!
— И что?
— И детектив нарыл ей немало интересного!
— Что именно? — спросила Кира, хотя прекрасно понимала сама, что именно мог нарыть детектив на Семена Семеновича.
Но Раечка вопроса даже не услышала. Она в полном упоении от собственной проницательности кричала:
— Я была не права! Глашка совсем не дебилка! Она подозревала, что папочка ей изменяет, а я его покрываю. Вот и наняла детектива для слежки за отцом! И они ей такого нарыли! Такого!
Кира похолодела. А что, если и про Лильку детектив доложил Глаше? Ох, как некрасиво получится.
— И давно Глаша наняла детектива? — торопливо спросила она.
— Он следил за отцом целую неделю.
— Да. Это я поняла. Но как давно?
— Представляешь себе, — захлебывалась от возбуждения Раечка, — наша тихая Глаша решилась на такое!
— Представляю. Но когда?
— Что — когда?
— Когда это случилось? Когда Глаша наняла детектива?
— В прошлом месяце!
Как хорошо! У Киры мигом отлегло от сердца. В прошлом месяце! Тогда Лилька даже еще не была знакома с Юрой, то есть с Семеном Семеновичем. У нее был этот ее малахольный Владик. Ну, и прекрасно. Пусть Глаша и дальше остается в неведении о том, что Лилька пыталась, пусть и не сознательно, но все равно пыталась отбить у нее мужа.
Убедившись, что Лильке не грозит опасность разоблачения, Кира спросила уже значительно спокойней:
— Что удалось узнать детективам?
— Точно не скажу. Снимки и отчет они предоставили самой Глаше. И в любом случае мне бы они ничего не сказали. Но мне удалось подружиться с одной девчонкой у них в офисе. И та под большим секретом рассказала мне, что Глашка ужасно ревела, когда детектив докладывал ей о результате слежки за моим папочкой. Да я и сама знаю, что детективу было что порассказать Глашке. Правда, ужасно?
Ужасно! Просто ужасно. Кира от души сочувствовала Глафире, которой пришлось в одиночку узнать такую страшную правду о своем муже. Она так любила своего Сеню. Доверяла ему. Боготворила. И вдруг оказалось, что он все это время бессовестно ее обманывал. Тут уж действительно впору и возненавидеть мужика.
Стоп! Кира даже похолодела. Что же это получается? Глаша знала о похождениях своего муженька, но не только не устроила ему скандала или истерики, но всячески подчеркивала свое хорошее к нему отношение. И зачем? Зачем она лицемерила? Зачем при всех изображала, что у них с Семеном Семеновичем все хорошо и прекрасно? Уж не затем ли, чтобы, когда он исчезнет или окажется убит, на нее не пало подозрение?
— Кошмар, — пробормотала Кира, у которой в голове вертелись сотни различных мыслей. И версий.
Узнав об изменах своего мужа, Глаша легко могла его возненавидеть. Как говорится, от любви до ненависти — один шаг. Может быть, конечно, потом бы у них все и сгладилось. Или дело дошло бы до развода. Но вся суть заключалась в том, что Семен Семенович просто пропал, оставив после себя окровавленную машину и следы крови в квартире.
— Но при чем тут пропавшая коллекция золота инков? Глаша не имела к ней никакого отношения.
Однако золото инков сейчас отступило на второй план. Кто бы его ни прихватил, Глашин поступок это не объясняло. А Кира признавала, что поведение жены Семена Семеновича выглядит в высшей степени подозрительно.
— Ну что? — донесся до нее голос Раечки из телефонной трубки. — Ты теперь все поняла?
— Да.
— Это Глашка заказала отца!
— Нельзя делать столь поспешные выводы.
— Это она! Она! Больше просто некому! Да и незачем!
— А Глаше зачем?
— Узнала про измены отца и решила наказать его. А заодно и денежки его присвоить.
— А с чего ты вообще пошла к детективу? — спросила Кира, чтобы выиграть время и немного поразмыслить над словами Раечки. — С чего тебя такая идея посетила?
— Пошла, потому что вчера вечером увидела у Глашки в записной книжке пометку: «Владимир. Детектив». И еще какую-то закорючку, то ли 30, то ли тройка и буква О. И еще дату и время. Она же у нас беспамятная, Глашка-то! Все ей приходится записывать, чтобы не забыть. Ну, я как эту запись увидела, меня словно стукнуло что-то по голове. Детектив! Мачеха за кем-то следила. А за кем? Ясное дело, за отцом.
— А чего ты к мачехе в записную книжку полезла?
— Она меня сама попросила телефон следователя, который папу ищет, ей продиктовать.
— Горшкова?
— Его самого!
— И что?
— Я продиктовала. Глашка ему начала звонить, а я от нечего делать стала книжку дальше листать.
— И…
— И сегодня прямо с утра двинула по всем детективным агентствам, которые удалось узнать и в названии которых было «три» и ноль. И даже в третье отделение милиции смоталась. Хотя это и далеко было и совсем не нужно.
При этих словах Кире стало даже досадно на саму себя. Вот глупо получилось! Раечка сейчас отчитывалась перед ней о всех своих передвижениях за день. Эх, знать бы, что так получится, не пришлось бы Кире целый день мотаться за девушкой по жаре, да еще в совершенно идиотском наряде, распугивая приличный народ.
Тем временем Раечка ярилась:
— Это Глашка папу куда-то подевала! Убила небось! И теперь сидит радуется. Ручки свои потирает, наследства ждет. Но я этого не допущу! Нельзя, чтобы преступница осталась безнаказанной!
— И что ты предпримешь?
— Что? Да хотя бы позвоню этому Горшкову!
— Ой! — встревожилась Кира. — Он же тогда арестует Глафиру.
— Вот именно! — В голосе Раечки слышалось настоящее упоение. — Арестует. Вот именно! И очень правильно сделает. Она преступница!
Кира так вовсе не считала. Но Раечка ее мнением и не интересовалась. Для себя она уже все решила. И, даже не прощаясь с Кирой, повесила трубку явно для того, чтобы звонить Горшкову.
Дальше было нетрудно предугадать ход событий. Услышав от Раечки потрясающую новость, Горшков немедленно отправился к Глаше. Якобы для задушевной беседы с ней. И действительно, не прошло и получаса, как Глафира под конвоем самого Горшкова и еще двух оперативников была отправлена в отделение для допроса.