— Считай, что для тебя я в отпуске, — выкрутилась я, пообещав себе устроить Наташе какую-нибудь похожую подлость.
— Я почту за честь познакомиться поближе, а может, и подружиться с девушкой, которая, рискуя своей жизнью, борется с преступностью в нашем городе.
«То, что рискуя жизнью — тут он не ошибся», — подумала я, а вслух сказала:
— На сегодняшний день положение создалось просто устрашающее. Мы будем рады видеть в наших рядах молодых и инициативных добровольцев, которые станут верными сторонниками борьбы за правое дело.
Меня саму затошнило от сказанного, но Леша проглотил не поморщившись и теперь ждал добавки. Поднапрягшись, я выдала еще парочку сентенций в том же духе, которые тоже прошли на ура.
— Когда щупальца преступного мира проникают в верхние эшелоны власти, когда коррупция и вымогательство становятся нормами морали, мы должны единым фронтом выступить против подобного положения дел в стране. И каждому следует внести посильную лепту в общее дело спасения на… — Тут я чуть не ляпнула «на водах», но опомнилась и благополучно для всех закончила:
— …нашей Отчизны от самих себя.
Леша остался очень доволен моей речью. Приятно, когда подобным пустяком можно осчастливить человека. Его реакция на услышанное от меня была следующей.
— Я горд, — сказал он, — тем, что пострадал сегодня за благое дело и в дальнейшем готов помогать вам.
«Удивительное легкомыслие, — невольно подумала я, — и часа не прошло с момента покушения на него, а он опять готов лезть в пекло. Коньяк на него так сильно повлиял, что ли? Или что-нибудь другое?»
Беседовать с Лешей было сплошным удовольствием, так как он большей частью молча слушал, но я уже чувствовала, что выдыхаюсь. И поэтому, когда Наташа позвонила и сказала, что уже идет, я искренне обрадовалась. Паузы в нашем с Лешей разговоре становились все продолжительней, а взгляды, которые он кидал на меня, все красноречивее. Возможно, мне это казалось под воздействием паров алкоголя, туманящих мой рассудок, но Леша явно ждал, что мы продолжим наше знакомство в горизонтальном положении.
— Никогда не знаешь, что у Наташи в голове, — начала я осторожно, — она может рассказать о своем друге или подруге кучу сказок, в которых ни слова правды. Представь, однажды она рассказала о нашем общем знакомом, что он подрабатывает тем, что по вечерам грабит квартиры своих любовников-педерастов, а иногда поджидает в темных местах нашего города и там вымогает у них крупные суммы под угрозой физической расправы. А когда выяснилось, что наш знакомый женат, имеет двух чудных детей: мальчика пяти лет и девочку четырех месяцев от роду, и учится по вечерам в аспирантуре, она заявила, что перепутала имена и история про голубого грабителя случилась совсем с другим человеком. Но доброе имя нашего знакомого не могло обелить уже ничто.
Эту историю я не придумала только что, специально для Леши. Она случилась на самом деле. Я просто хотела посмотреть на его реакцию. Насколько я знала Наташу, с нее станется наплести про меня невесть каких небылиц, совершенно не заботясь о сохранении моей репутации. Она вполне могла между делом ввернуть, что я работаю на полставки в доме, который по вековой традиции освещался красными фонарями. И иногда беру работу на дом.
— Вероятно, у нее богатая фантазия, — предположил Леша в ответ, но нежить меня глазами не перестал.
Значит, дело не в Наташе. От взглядов, которые Леша щедро дарил мне, по телу волнами пошло приятное тепло. Сердце застучало быстрей и веселей. И вдруг я почувствовала, что слегка краснею и что мне очень нравится, как он на меня смотрит. Это были уже угрожающие симптомы, которые могли завести бог весть куда. Откуда меня потом бы вытаскивали долго и нудно.
В Леше не было никакого нахальства. И это тоже было странно. Я бы сказала, что он был скромным мальчиком. А это в наше время большая редкость. Мне было лестно его внимание, а когда он молча смотрел на меня своими бархатными глазами, у меня в комнате становилось удивительно уютно и хорошо. Я перестала болтать, и теперь мы сидели молча, и вокруг царил мир и покой, по которому пробегали наэлектризованные всплески желания.
Наташины шаги на лестнице я услышала первая и, не дожидаясь звонка, открыла ей дверь с приветливой улыбкой.
— Не скучали без меня? — первым делом осведомилась Наташа. — Я с трудом убедила своего отпустить меня ненадолго к тебе. Он хотел, чтобы я приготовила обед на завтра и объяснила, где провела столько времени и не врала бы при этом. Но я не поддалась на его невозможные требования и удрала к вам.
— Уже очень поздно, и неудивительно, что твой муж недоволен, — благоразумно сказал Леша.
Наташе почему-то не понравилось его замечание, она надулась и стала похожа на маленького рассерженного зверька.
— Спешишь тут к вам, торопишься, а слышишь сплошные глупости. Моему мужу нет дела ни до меня, ни до моих дел, но его бесит, когда люди поступают не по его правилам. А правила он придумывает сам и сам отменяет, когда они надоедают ему. И трудно уследить за сменой этих установок. Сейчас у него, например, идефикс, что после девяти вечера следует находиться дома, в кругу родных.
— Кстати, мне надо позвонить бабуле, — сказал Леша.
Так мы первый раз услышали о существовании этой почтенной дамы, которая в будущем успеет набить нам порядочную оскомину. И не столько она сама лично, как упоминания Леши о ней в самый неподходящий момент по поводу и без повода. В разгар вечеринки или в середине захватывающе интересного фильма Леша неожиданно заявлял, что ему надо позвонить домой. И потом с виноватым выражением лица заявлял, что ему пора уходить. Но пока мы этого еще не знали и от души умилились, что еще существуют почтительные и заботливые внуки, которые беспокоятся о бабушкином покое. Лешин разговор с бабушкой отличался спартанской лаконичностью и простотой:
— Алло, бабуля? Я скоро буду дома. Пока.
После этого Леша наотрез отказался от ужина, сказав, что после семи вечера никогда не ест, оделся, вежливо поблагодарил за интересный вечер и ушел. Перед этим он отклонил предложение остаться переночевать, высказанное Наташей. Я, конечно, свой голос к этому предложению не присоединила и про себя изо всех сил надеялась, что Леша откажется. Он заколебался буквально на долю секунды, вопросительно взглянул на меня, но отказался с печалью в глазах.
— Чудный мальчик, мне он очень понравился. Видела, какие у него глаза хитрые, плутовские? Выглядит на двадцать с лишним лет, а ведь ему только 18 лет. А смотрел он на тебя так, словно ты его любимое кушанье, которого он был лишен все последние годы, — с видом провокатора сказала Наташа.
— Чего ты выдумываешь, — возмутилась я и тут же без всякой логики добавила: — Может, он на всех так смотрит, может, просто у него взгляд такой, а на самом деле от него поздравления по телефону и к 8-му Марта не дождешься.
— Насчет поздравлений не скажу, а вот мальчиков я с тобой больше знакомить не буду. Что же это получается? Я с риском для жизни охмуряю младенца, а все плоды достаются тебе. Нет, так несправедливо. Я отказываюсь тебе доверять. Я так рисковала, а ты, получается, приходишь на все готовенькое. Обидно.