Время перевалило за полночь, но никто не появился. Мы обошли памятник уже в который раз, и придворные уже смотрели на нас скорее устало, чем злобно.
— Может, мы не там ждем? — предположила Наташа.
— Если уж ждать, то только возле памятника, — ответила я.
Мы прождали еще с четверть часа, и я взбунтовалась:
— Я еду домой и тебе советую. Ждать больше нет смысла. Они нас обманули или просто не смогли прийти, но факт остается фактом. Их нет. Ты со мной согласна?
— Согласна, что ждать и правда нет смысла, но…
— Что еще за «но»?
— Я предлагаю уйти отсюда, но не домой.
— А куда? — наивно спросила я, а ведь знала, чего можно ждать от Наташки.
— Туда, — сказала Наташа, выразительно кивнув головой в сторону библиотеки, которая вырисовывалась справа от нас сквозь ажурную сетку кустов.
— Т-а-ак, — протянула я в растерянности, не зная, что полагается говорить в таких случаях.
Раньше у меня не было возможности попрактиковаться в разрешении критических ситуаций, и сейчас мне казалось самым правильным ехать домой, одной или в компании своей подруги, только обязательно домой. Но подруга не хотела, и мне не удалось бы отговорить Наташу от ее экстрабезумной затеи. Ее не остановит даже мысль о реально грозящем ей тюремном заключении в случае, если охрана обнаружит ее ночью в библиотеке. Но попытка не пытка, надо попробовать отговорить ее. Я утвердилась в этом похвальном намерении и приступила к делу:
— Если я правильно тебя поняла, то ты хочешь, чтобы я провела тебя и себя через грязные задворки, которыми редко пользуются, в библиотеку? Не стану утверждать, что не знаю, как это провернуть. Не стану, потому что раньше уже проговорилась тебе, что знаю в библиотеке каждый закоулок. Но я не собираюсь провести остаток своих дней за решеткой и тебе не советую. Или даже не остаток, а всего пару лет, это тоже очень неприятно. А именно это нам светит, если на нас наткнутся охранники.
— Мы всегда успеем спрятаться. И потом, они обходят здание не каждые пять минут, а пару раз за ночь. Ты сама так говорила, не отпирайся. И уж если тебя потянуло пророчить ужасы, то, встреть мы охранников, единственное, что они могут на нас повесить, это подозрение в попытке кражи, но и это вряд ли. А вот если мы не пойдем, то кража однозначно произойдет, и неизвестно, удастся ли выручить книги потом назад.
— Да почему ты считаешь…
— Да! — с исступлением и надрывом выкрикнула Наташа. — Я верю в нечто, что говорило вчера моим голосом. Это было озарение. Кража обязательно произойдет сегодня, сейчас, если уже не случилась. И нам стоит поторопиться и помешать им украсть эти проклятущие книги.
— Почему теперь они проклятущие? — искренне удивилась я.
— Сплошная нервотрепка из-за них.
— Нервотрепку ты себе сама устраиваешь, а книги спокойно стоят на полках и, заметь, никого не трогают. Книги вообще самые миролюбивые создания. Кроме того, самые мудрые, нежные, остроумные и познавательные.
— Вот и пошли их спасать.
— Ну хорошо, — решилась я, — мы пойдем, но только для того, чтобы ты убедилась в собственной несостоятельности как ясновидящей. А когда нас поймает охрана, я свалю все на тебя, хотя мне это и не поможет.
И я решительным шагом направилась к зданию, которое серело поодаль. Конечно, предварительно мне пришлось вторично преодолеть красивую чугунную ограду садика, и Наташке тоже. Я была в бешенстве из-за того, что мне приходится делать неприятную и бессмысленную вещь да еще рисковать — опять рисковать. Я злилась из-за собственного донкихотства. Подумаешь, не могла бросить подругу на произвол судьбы. Злобные кривлянья некоего разума, который явно вознамерился свести меня в могилу, издеваясь надо мной голосом Наташи. Теперь я получу по полной программе от тоже неведомого существа, которое управляет моими поступками на протяжении трех последних дней.
Но наравне с невеселыми мыслями о коварстве таинственного недоброжелателя напрашивались и другие, более актуальные. Вдруг сегодня ночью в библиотеке произойдет кража? Я же никогда себе не прощу того, что могла ее предотвратить, но поленилась досконально проверить все возможности свершения сего действа, что убоялась трудностей и некоторого риска, который, бесспорно, присутствовал, но покрывался благородством помыслов в том случае, если все это не бред воспаленного рассудка моей подруги, которая легко могла простудиться за два дня шатаний по морозу. Нет, все-таки надо, надо проверить самолично.
Убедив себя в правильности нашего поступка, я отбросила оставшиеся в душе сомнения и страх и сосредоточилась на выполнении плана по проникновению незамеченными в библиотеку. Для сего требовались несколько вещей, каждая из которых была одинаково важна и не могла быть заменена другой. Во-первых, знание местности, по которой нам предстоит прорываться, во-вторых, осторожность, которая должна была, как ни странно, сочетаться с напористостью и нахальством, в-третьих, фонарик. Последнее было наиболее важно, но его-то у нас и не было.
В здание вели четыре общеизвестных входа, которые были доступны каждому желающему пройти в здание, но в приемлемое для этого время, разумеется, а никак не в полночь. Итак, читательский вход, служебный, дирекция и ворота, через которые въезжали грузовые машины с книгами, оргтехникой, мебелью и прочим скарбом. Три первых входа отпадали немедленно, как полностью неуязвимые для посторонних. Действительно, мало того, что они заперты, но еще внутри в пределах видимости маячил милиционер, бдительно поглядывающий по сторонам. Оставались ворота, но на них тоже сидела охрана. Не такая бдительная, и ее не было видно, но она была там, я знала это точно. Рядом с воротами притулилась небольшая калиточка. Она должна была, по идее, охраняться столь же серьезно, как и остальные подступы, но почему-то это правило на ней не срабатывало. Она периодически оставалась безнадзорной и, кроме того, еще и приоткрытой. Ведь именно через нее охранники выходили в город за сигаретами и, скажем так, соком. Нельзя же было требовать от них, чтобы они каждый раз запирались на несколько замков, если собирались всего лишь дойти до ближайшего ларька и немедленно вернуться обратно.
Почему бы нам не попробовать сунуться в нее? Мы и сунулись туда в первую очередь, идя по пути наименьшего сопротивления. Результат был потрясающим. Нас окружили сразу четверо молодых людей, каждый из которых добивался от нас ответа на свой вопрос. Хотя говорили они хором, но понять их было несложно. Их интересовало, какого черта мы здесь делаем.
— Ах, куда мы попали? — пролепетала я.
— А куда вам нужно? — сурово спросил самый внушительный молодец. Он возвышался над нами всеми подобно горе и пытался сдержать добродушную ухмылку, которая упрямо не желала расставаться с ним и внезапно растеклась по его глазам и забилась в морщинки возле них.
— В гости. Мы идем в гости, — брякнула я первое, что пришло мне на ум.
— Ну считайте, вы уже в гостях, — хохотнул один из парней.