– Все дело в этой штукенции! – сердито буркнула Жоржета. – Ты спасал не меня, ты прикрывал собственную задницу!
– Жоржи!
– Да ладно уж! – вздохнула Жоржета. – Штукенцию я тебе верну.
– Ангел!
– А ты оставишь мне в благодарность все остальное.
– Все? – задохнулся от возмущения Веник. – Ты с ума сошла!
– Ну, как хочешь!
– Нет, погоди, погоди! Я же не отказываюсь. Но все – это, право, уже слишком! Давай так. Я отдаю тебе десятую часть от… от улова.
Жоржета в ответ лишь фыркнула. Подруги невольно восхитились ее твердостью. Даже находясь на медицинских носилках после того, как чудом не распрощалась с жизнью, она не позволяла себя обирать всяким там Веникам.
– Скажи – половину, и тогда я еще подумаю! – заявила девушка.
– Жоржета, так нельзя. Это мои деньги.
– А сумка-то у меня. И только я одна знаю, где она спрятана.
Торг продолжился. В конце концов, мошенники сошлись на том, что Веник получает деньги на дорогу до дома, а также небольшую сумму, чтобы протянуть некоторое время. И разумеется, ту самую раритетную штукенцию, которую требует у него назад Поликарп Андреевич.
После того как соглашение было достигнуто, Жоржета проворно спрыгнула с носилок и заявила, что ни в какую больницу она не поедет.
– Так нельзя! – возмутился пожилой врач. – Вы должны!
– Никому, кроме самой себя, я ничего не должна! Давайте бумагу! Где расписаться, что я отказываюсь от госпитализации?
Видя, что эти двое отлично справятся и без них, подруги начали потихоньку продвигаться к выходу. Пусть сами дальше разбираются. В конце концов, все, что подруги могли, они сделали. Жоржета спасена. Преступники обезврежены. А Поликарп Андреевич получит свою вожделенную штукенцию.
Что касается самих подруг, то они просто хотят отдохнуть. Лечь на диван, вытянуть ноги, принять удобную позу и наконец нормально заснуть!
Поднявшись к себе домой, Леся нерешительно замерла перед собственной дверью. Что ждет ее в родных пенатах? Кто еще поселился у нее там за это время? Далеко ли продвинулся ремонт?
Оказалось, что ремонт не продвинулся вовсе. Во всяком случае, Лесе не удалось найти ни одной новой детали интерьера, которая бы позволила предположить, что мастера не бездельничали.
Внезапно Леся разозлилась. Что же это такое?! Она платит этим бездельникам очень хорошие деньги, а они вместо того, чтобы работать, дурачат ее! В коридоре стояло уже несколько клетчатых сумок. Одна, две, три… А там еще и четвертая, и пятая. Их стало еще больше! А стало быть, и число постояльцев, которых добрые молдаване пускали на постой в квартиру Леси, тоже увеличилось.
Лесе стало даже жарко. Ну, сейчас она им всем покажет! И, схватив сумку, которая стояла к ней ближе всего, Леся потащила ее вон из квартиры. На шум выскочили мастера. И, увидев, что Леся сама волочет к дверям сумку, бросились ей помогать. То есть сначала Леся так подумала, что помогать. А потом почувствовала, что сумку у нее пытаются отнять.
Ах так! Они еще и выселяться не желают! Безобразие! Оккупировали ее собственную квартиру! Ну, она им покажет!
Однако мастера крепко вцепились в сумку и что-то возбужденно лопотали на своем красивом, но, увы, совершенно непонятном для Леси языке. Силы были явно не равны. И Леся наконец оставила сумку в покое.
– Ладно! – произнесла она. – Ваша взяла. Но учтите, если до конца месяца вы не сделаете ремонт, денег я вам не заплачу! Ни копейки! И это будет только справедливо. Вы и на свой аванс не наработали!
Молдаване не возражали. Кажется, они были до чертиков рады, получив назад свою сумку. Настолько рады, что Лесе это даже показалось подозрительным. Черт возьми, что они там держат? Золото, брильянты? Ведь не могут же нормальные люди так ликовать, получив назад баул со старым тряпьем!
Кроме того, молдаван в квартире было всего двое – маляр и сантехник. А вот сумок Леся, пройдясь по квартире, насчитала целых десять штук. Их явно стало значительно больше, чем в прошлый ее визит. И откуда они берутся?
Внезапно Лесе стало интересно. Да что же там такое спрятано в этих сумках?
– Ребята, я погорячилась, – произнесла она. – Простите меня. Сейчас я в знак примирения сварганю вам обед. А вы покрасите наконец потолок в ванной комнате. Идет?
Мастера обрадованно закивали в ответ. И, похватав кисти, валики и краску, скрылись в ванной комнате. Хитрой Лесе только этого и нужно было. Никакой обед она варить, ясное дело, не собиралась. Еще не хватало! Дождавшись, пока оба мастера скроются в дверях ванной комнаты, она осторожно прикрыла за ними дверь и закрыла задвижку.
А потом рысью помчалась в комнату. Вот еще один клетчатый тюк! Рванув хлипкую «молнию», Леся с изумлением уставилась внутрь сумки. Ну, золото не золото, но кое-что интересное Леся тут определенно нашла!
Через три дня в гости к Кире явилась тетя Клава. Женщина гордо держала под руку Аркадия, который был хотя и бледен и на его сухоньких конечностях красовался новенький гипс, но передвигался мужчина вполне уверенно. Гипс не был ему помехой.
В руках пара держала шикарный торт из жирного крема и не менее жирных взбитых сливок. Торт был щедро украшен разноцветными розами из того же крема, марципановыми фигурками, орехами и залитыми желе фруктами. Одним словом, выглядело все шикарно.
Даже коробка была украшена огромным красивым бантом с причудливыми завитушками. А Аркадий вдобавок держал еще и букет лилий, которые немедленно заполонили своим ароматом все небольшое пространство квартиры.
Хорошо еще, что окна были открыты по случаю жаркой погоды. А то так недолго и задохнуться от сильного запаха. Кира лилии любила лишь в открытом грунте. Но букет, надо отдать должное стараниям тети Клавы, выглядел потрясающе. Три огромных цветка с многочисленными бутонами. Листья украшены золотистыми камешками и искусственными бабочками, чьи прозрачные крылышки трепыхались при малейшем дуновении ветерка.
Тетя Клава явно расстаралась. Это нельзя было не признать.
– Проходите, – посторонилась Кира.
Пара величественно вплыла в квартиру. И Кира про себя подивилась, что спустя столько лет тетя Клава нашла себе в пару мужчину очень схожего по комплекции с ее первым мужем.
При воспоминании о Вениамине Викторовиче по спине у Киры пробежал холодный озноб. И лишь после того, как она сказала самой себе, что преступник сидит в тюрьме и надежно изолирован от общества и нее лично, дрожь прошла, и Кира успокоилась.
– А где же наша Лесенька? – произнесла тетя Клава. – Я бы хотела видеть и ее тоже.
– Она в милиции.
– Боже! Что еще случилось?
Тетя Клава схватилась за свою пышную грудь. И Аркадий с большой тревогой проследил за этим жестом. Кажется, он считал грудь Клавдии своей личной и неприкосновенной собственностью. И ревновал даже к самой ее обладательнице.