— Но где они могли познакомиться? — недоумевал Тимофей. — Никогда прежде я Виктора не встречал среди маминых знакомых. Она сказала, что он наша дальняя родня, что он приехал из другого города…

— На самом деле с Виктором ее свели одни знакомые, для которых Виктор сумел обтяпать одно не слишком хорошо пахнущее дельце, — сказал Кушаков. — Те люди были от его работы в полном восторге. И Виолетта Викторовна решилась и сделала Виктору свое предложение.

— Какое?

— Он должен был за определенное вознаграждение, которое ему посулила Виолетта Викторовна, скомпрометировать ее невестку Машу и добиться ее изгнания из этого дома, — сказал Кушаков.

— Машу?

— Машу, — кивнул Кушаков. — Впрочем, надо сказать, что добивалась Виолетта Викторовна не столько изгнания невестки, сколько того, чтобы Олег Сафронович вычеркнул неверную жену из своего завещания. Вот что интересовало свекровь на самом деле.

— И почему же Виктору это не удалось? — удивилась Кира. — Вот уж, право слово, пустяк! Маша и не скрывалась особо!

— Если вы о том парнишке Владиславе, который был на похоронах, то я ваше удивление вполне разделяю, — сказал Кушаков. — Не надо было особо и стараться, чтобы доказать факт связи Маши с этим молодым человеком.

— Говорила я тебе! — злобно уставилась на своего наемника Виолетта Викторовна. — Был за ней грешок! Был! А ты все — надо действовать осмотрительно! Вот и дотянули!

Виктор ничего не ответил. Но весь его вид выражал такую скорбь, что и без слов было понятно, чего уж теперь воду в ступе толочь. Все поздно.

— А возникни такая замечательная идея в голове Виолетты Викторовны чуть раньше, приведи она Виктора в этот дом опять же чуть пораньше, и тому без труда удалось бы установить, что факт измены Маши своему мужу, что называется, налицо, — говорил тем временем Кушаков. — И для этого не потребовалось бы никакой особой инсценировки. Вас ведь для этого нанимали?

Последний вопрос относился к Виктору.

— Да, — хмуро кивнул тот головой. — Все верно. Эта дама явилась ко мне и объяснила, что сын ее женился на безродной девчонке, которая запудрила ему мозги. А теперь еще и родила ребенка, которого ее сын обожает и собирается сделать жену и ребенка своими единственными наследниками.

— В обход интересов остальной родни, — добавил Кушаков.

— Ну да, — подтвердил Виктор.

— Продолжайте!

— Старуха с этим смириться не могла и решила выжить невестку из дома, — продолжал Виктор. — Но я ее не убивал! Не убивал!

— Верим, — кивнул в ответ Кушаков. — Ее убил другой человек. А что же должны были сделать вы?

— Какая теперь разница? Когда наступил подходящий для моего выступления момент, оказалось, что сын моей клиентки уже сыграл в ящик, — сказал Виктор.

— А вас уже представили в качестве родственника?

— Ну да! — согласился Виктор. — И теперь я не мог исчезнуть, не вызвав подозрений.

— И по просьбе Виолетты Викторовны вы остались в этом доме? Зачем?

— Ну, — замялся Виктор. — У нее были еще кое-какие планы насчет того, как ей все же выжить Машу и младенца. Или, во всяком случае, существенно потеснить их в завещании Олега Сафроновича.

Впервые с начала разговора Глеб проявил признаки интереса. Или это действие лекарства начинало слабеть. Во всяком случае, он поднял голову и уставился на Виолетту Викторовну.

— А я ведь вас недооценил! — с некоторым уважением в голосе произнес он. — Снимаю перед вами шляпу. До сих пор я думал, что вы просто вздорная старуха. А вы умней, чем кажетесь.

Виолетта Викторовна сильно вздрогнула и растерянно посмотрела на Глеба.

— А этот-то что? — спросила она, и ее голос дрогнул. — В чем его-то вина?

— Он убийца, — спокойно ответил ей Кушаков. — На его совести смерть нескольких людей. Имеются и другие преступления. И в том числе, если вам интересно это знать, похищение вашего внука Илюши.

Виолетта Викторовна посмотрела на Глеба долгим оценивающим взглядом. А затем побледнела. Глаза ее закатились. И она начала оседать на пол, падая в обморок. На этот раз неподдельный.

Глава семнадцатая

Все последующие события этой ночи промелькнули перед подругами в каком-то хаотическом сумбуре. Но в конце концов закованного в наручники Глеба увезли. В одной машине со следователем Кушаковым и еще двумя крепкими молодыми людьми. Мужчину, исполнившего роль отца Маши, тоже увезли, так как в сознание он так и не пришел и явно нуждался в медицинской помощи.

— Слушайте, а кто это его так отделал? — произнесла Кира, внезапно обнаружив, что дом опустел и рядом с ней находятся только Леся и верный, но явно проголодавшийся Коля.

— Глеб его стукнул, — ответил ей Коля.

— А за что? — спросила Кира, поразмыслив.

— Это долгая история, — замялся Коля. — Натощак всего не расскажешь.

Но подруги в ответ дружно закричали, что уснуть они все равно не смогут, слишком взволнованы.

— Да и вообще уже утро, — добавила Леся.

Коля еще помялся.

— Тут как-то неуютно, — заметил он. — Не пройти ли нам для разговора лучше в кухню?

И до подруг наконец дошло. Хитрец просто-напросто вымогает у них очередной вкусный ранний завтрак или очень-очень поздний ужин.

— Хорошо, пошли на кухню, — покорились они своей участи.

Еду для Коли они состряпали в рекордно быстрый срок. И при этом на качестве это ничуть не сказалось. Был подан пышный омлет с ветчиной и шампиньонами, обильно посыпанный тертым сыром. Потом еще солидный кусок творожной запеканки, политый яблочной подливкой. Все это Коля проглотил одним махом и все равно выглядел каким-то разочарованным.

И тогда подруги пошли на крайние меры и разогрели этому обжоре четыре мясных пирога. Они продавались готовыми в замороженном виде. Но Коля об этом не узнал, так как подруги ловко отвлекли его внимание. Пироги по вкусу, форме и даже цвету оказались такими же, как печет его матушка, что навело подруг на некоторые интересные догадки. Но сейчас им было не до кулинарных хитростей Колиной матери. Они жаждали рассказа.

— Ну так вот, — набив рот сдобой, приступил наконец к своему рассказу Коля. — Как я вам уже говорил, эта история началась еще давным-давно. Как раз в те времена, когда Олег Сафронович еще так сказочно не разбогател. А Глеб был маленьким мальчиком, не подозревающим, что счастливые беззаботные часы его детства уже сочтены.

— Коля, послушай, а нельзя ли поконкретней? — потребовала Кира. — Пока что нам ничего не понятно.

— Да, — поддержала подругу Леся. — При чем тут детство Глеба?

— Очень даже при чем, — ответил Коля, под встревоженными взглядами подруг запихивая в себя второй пирог. — Потому как раз причина в отсутствии у Глеба этого самого счастливого детства. А лишился он его в один день по милости Олега Сафроновича.