Инна в задумчивости кивнула и вышла из кухни.
Она к штоллену тоже питала двойственные чувства.
С одной стороны, его вкус приводил ее в восхищение, но тесто благодаря яйцам, сахару и маслу было прямо битком набито калориями. Так что Инна предпочла бы, чтобы этого пирога на столе не было.
На улице уже стемнело. Инна решила посмотреть, что там с погодой, и выглянула в сад, но тут же испуганно шарахнулась обратно. То ли ей показалось, то ли там и в самом деле мелькнули две темные фигуры.
Но когда Инна минуту спустя снова приникла к стеклу, в саду уже никого не было. Лишь вдалеке хлопали петарды и взмывали в небо какие-то яркие огоньки — зеленые, красные, желтые. Это местная ребятня, несмотря на пронизывающий ветер, уже начала праздновать Новый год на улице.
Инна поднялась к себе и достала платье. Бритый купил его для Инны в Москве в фирменном салоне, когда они возвращались из свадебного путешествия. Платье Инне нравилось необычайно. Оно представляло собой сложную комбинацию из перьев и красного шелка. Выглядело платье настолько экстравагантно, что Инна решительно отказалась от мысли надеть его.
К чему ей портить Наташке жизнь. А в этой насквозь бюргерской семье вряд ли поняли бы гениальный замысел модельера.
Поэтому Инна выбрала другое платье, тоже любимое, но много скромнее. В нем были декольтированы лишь плечи, а сбоку в ткани был вырез в форме мужской ладони и просвечивало голое тело, так что создавалось полное впечатление мужской руки на бедре.
Инна любила это платье — оно удачно облегало ее там, где стоило это делать, и не обтягивало там, где не нужно. Когда Инна облачилась в него, в комнату ворвалась Наташа вся в слезах.
— Мне нечего надеть! — прорыдала она. — Абсолютно нечего. У меня только свитера и джинсы. Не могу же я выйти в них? Я видела, у Стаей приготовлено платье. Не бог весть какое, но платье. А чем я хуже?
— Неужели дедушка не позаботился? — удивилась Инна.
— Он заперся у себя в кабинете и кого-то ждет, — сообщила ей Наташа. — Какого-то мужчину. Велел, как только тот придет, сразу же проводить к нему.
— Какого мужчину? Нотариуса?
— Нет, — покачала головой Наташа. — Он не потрудился нам сообщить, кто такой. Просто сказал, что это его старый друг. И что он будет встречать Новый год с нами. Инна, помоги мне?
— Что еще? — испугалась сестра. — Снова кого-то выслеживать? Или подслушивать, о чем будут говорить дед с этим его старым другом?
— Нет, все равно кабинет так неудачно расположен, что мимо него все время ходят Эмилия с Зиной.
Они накрывают на стол. Я о другом. Инна, дай мне платье!
— Тебе? — поразилась Инна. — Но оно будет тебе велико. Я же выше тебя.
— А ты дай такое, которое можно заколоть и подогнать по фигуре, — канючила Наташа. — Ты же привезла с собой полный чемодан нарядов. Я же видела все эти свертки.
— Это подарки тебе и твоему деду, — сказала Инна. — Слушай, а ведь точно. Я купила тебе в Питере симпатичное платье. Думаю, сейчас оно будет в самый раз. Но оно уже лежит под елкой.
— Не будет большой беды, если мы его оттуда достанем.
И девушки отправились к елке. По пути они столкнулись с Дюшей, Вилли и Яном, входящими в дом.
Все трое были с головы до пят усыпаны снегом.
— Что это с вами? — удивилась Инна. — В снегу валялись?
— Вроде того, — подтвердил Дюша. — Сначала лепили снежную крепость, потом испробовали петарды, которые Вилли с Яном купили.
И он показал ракетницу.
— Потом можно будет выйти всем на улицу. Тряхнем стариной, постреляем в небо, поиграем в снежки.
— Мальчики! — раздался возмущенный голос Ингриды. — В каком вы виде? Немедленно в душ и переодеваться.
Парни мигом испарились. Инна с Наташей достали из-под елки нужный сверток с Наташиным платьем.
И вернулись к себе, сопровождаемые подозрительным взглядом Ингриды. В комнате Инна развернула бумагу и извлекла платье.
— Какое красивое! — воскликнула Наташа. — Мечта!
Она быстро скинула с себя майку и джинсы и влезла в новый наряд. Платье-мини из черного бархата, ворот и рукава отделаны серыми перышками, оно и сидело на Наташе словно влитое.
— У тебя потрясающая фигура, — завистливо сказала Инна. — Пророчу тебе великое будущее в твоем модельном агентстве.
Наташа распустила волосы по спине и критически осмотрела себя в зеркале.
— Сюда бы еще нитку серого жемчуга, — сказала она, вопросительно глядя на сестру.
— И так хороша, — засмеялась Инна. — Жемчуг тебе еще пригодится, когда юность перестанет красить.
Дальнейшие полчаса ушли у сестер на то, чтобы наложить на Наташино лицо свежий макияж, который бы только подчеркнул его юность. В итоге в гостиную девушки снова явились последними. Но на этот раз их никто не упрекнул.
Роланд Владимирович вовсе и не заметил их опоздания. Он сидел на своем месте у камина с отсутствующим видом и методично, раз в десять минут, интересовался у Эмилии Карловны, не подошел ли еще его гость. В качестве аперитива он пил золотую мексиканскую водку из поданной ему рюмки с обсыпанными солью краями.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он, когда часы показали без четверти одиннадцать. — Обычно он точен. И ведь специально звонил, что придет. Ничего не понимаю. Но больше мы не можем ждать, сядем за стол без него.
— Папа, кого ты ждешь? — спросил у него Эрнест.
— Это сюрприз, сюрприз, — с весьма таинственным видом забормотал в ответ Роланд Владимирович. — Но боюсь, для некоторых он может оказаться весьма неприятным.
Все недоуменно переглянулись. Обычно Роланд Владимирович в кругу семьи бывал оживлен и даже весел. Постоянно подтрунивал над кем-то. Сейчас же он почти клевал носом, сидя перед огнем. Эрнест положил ему на плечо руку.
— Что? — встрепенулся Роланд Владимирович. — Ах да, Новый год! Жаль, видно, сюрприз не получился. Ну, ничего. Это не последний день в жизни.
Он встал и первым прошел в празднично украшенную столовую, где уже нетерпеливо поджидала их экономка.
— Эмилия, — обратился к ней Роланд Владимирович, — сядешь с нами за стол.
По рядам семьи Роланда Владимировича пронесся глухой ропот.
— И скажи этой девушке.., как ее, Зина? Так вот, пусть Зина тоже сядет с нами, — изрек старик. — И позови Эдгара. Сегодня я хочу видеть всех своих домочадцев рядом с собой. И поставь на стол еще два прибора.
— А кто же будет подавать на стол? — растерялась Эмилия Карловна. — Жаркое и грибы. И я приготовила ваш любимый штоллен.
— Не суетись, сегодня праздник, — нетерпеливо сказал Роланд Владимирович. — Хочу, чтобы он был у всех. Сядь!