— Почему?! — насторожились подруги.
— Потому что лежала она так, словно он в нее прямо с порога, не проходя в квартиру, выстрелил, — объяснила Марина Алексеевна. — И выражение лица у Нюры было какое-то… удивленное. Словно она и понять не могла, что же он с ней такое сделал.
— Вы думаете, что это был мужчина? — прошептала Кира.
— Не знаю, — уклончиво ответила Марина Алексеевна.
И принялась внимательно рассматривать свою чашку. Подруги молчали. Бабушка явно что-то недоговаривала. Но они не хотели понукать или торопить. Чувствовалось, что если она сочтет нужным, то непременно все расскажет. А нет, так никакие уговоры не помогут.
— Осторожна я к старости что-то стала, — вновь заговорила Марина Алексеевна. — В молодости о смерти не задумывалась.
И в войну особого страха никогда не было. Я как будто всегда точно знала: что бы вокруг меня ни происходило, сама-то я жива останусь. И если бомбежка, то я всегда была уверена, что снаряд мимо пролетит. И от голода никогда не боялась умереть. А теперь все чаще задумываюсь, что вот внуки у меня уже взрослые. Хорошо бы еще и правнуков повидать.
— Вы это к чему говорите? — осторожно спросила Леся.
— Да к тому, что ведро это с рыбой я еще с вечера хотела вынести, — с досадой в голосе проговорила Марина Алексеевна. — Попахивало оно уже и тогда. Ну, я к двери подошла, а там голос услышала. Мужской. Этот человек к Нюре в дверь звонил и что-то ей говорил. Вот я и не пошла вечером с ведром.
— Почему?
— Даже и не скажу вам точно, — в задумчивости пробормотала Марина Алексеевна. — Словно голос мне внутренний подсказал: «Не ходи». Страшно так вдруг стало. Да еще дочка из комнаты выскочила. Куда ты, говорит, мама в такую темень с ведром отправилась? Будто бы не знаешь, что вечером мусор из дома не принято выносить. Примета плохая, достатка не будет. Ну а когда я дверь прикрыла, то враз меня отпустило. И холод прошел, и дрожь в ногах исчезла. Только теперь я думаю, что если бы вышла тогда, то, может быть, убийца и не решился бы Нюру убить. Выходит, я своим поступком ему помогла с ней расправиться, а могла бы спасти.
— Не думайте об этом, — посоветовала Леся. — Скорее всего, убийца стрелял из пистолета с глушителем. И, убив Нюру, не стал бы оставлять в живых свидетельницу. Вы бы стали его следующей жертвой, вот и все.
— И Нюру бы не спасли, и сами бы погибли, — поддержала подругу Кира.
Марина Алексеевна немного помолчала, потом сказала:
— Ментам-то я про это не говорила. А вот вам почему-то говорю. Тяжело такое в душе держать, вот и поделилась с вами.
— Мы понимаем, — кивнула Леся. — А голос у этого человека какой был?
— Обычный мужской голос, — ответила Марина Алексеевна. — С легкой такой хрипотцой. Да, он заикался вроде бы немного.
— Ой! — вскрикнула Кира. — Как заикался?
— Да совсем немного, — пояснила Марина Алексеевна. — Когда сказал: «Откройте, Аня!» На первом слове немного заикнулся. А потом заикание прошло.
— И она ему открыла? Не спросила, кто он такой и как его зовут?
— Нет, — покачала головой Марина Алексеевна. — Она ему сразу же открыла. А я дверь прикрыла и обратно с ведром на кухню потащилась.
Выйдя от Марины Алексеевны, подруги спустились вниз. И, присев на лавочку, стали обсуждать сложившееся положение.
— В деле уже две жертвы, — произнесла Кира. — И мне не нужны результаты баллистической экспертизы, я и так уверена, что Матвея и Нюру убил один и тот же человек.
— Почему же? — спросила Леся.
— Голоса, — с таинственным видом произнесла Кира. — Вернее, один голос. Понимаешь, тот человек, который разговаривал с Матвеем и который потом его застрелил, он тоже заикался. Я слышала.
— Ты мне об этом не говорила!
— Потому что совсем чуть-чуть заикался! — сказала Кира. — Я тогда даже внимания не обратила. А сегодня, когда мне Марина Алексеевна начала голос Нюриного убийцы описывать, я и вспомнила, что тот человек тоже заикался. И тоже на первом слове. Самую малость, но все же заикался.
— Что ж, — вздохнула Леся, — хоть какая-то зацепка. Выходит, этот человек близко знал Матвея и Нюру, раз они с ним разговаривали, а Нюра так и вовсе среди ночи открыла ему дверь.
— Да, милиции только и надо, что поискать среди общих знакомых Нюры и Матвея. И если найдется заика, то он и есть убийца.
— А если нет? Или если заик двое? — спросила Леся. — Нет, на таком шатком фундаменте нельзя строить свою версию.
— И что же ты предлагаешь?
— Надо искать мотивы этих убийств, — сказала Леся. — Пока я ни у кого из знакомых нам по расследованию людей не вижу мотива, чтобы убить сначала Матвея, а потом Нюру. Если Жорик — жених Леночки — и хотел бы убить Матвея, то какого черта ему убивать Нюру? Девушка не была, прописана в квартире Матвея и…
— Откуда ты знаешь?! — воскликнула Кира.
— Что именно?
— Откуда ты знаешь, что он ее не прописал? Она ведь из другого города. Ей могла понадобиться прописка. И Матвей мог прописать ее к себе, если был единственным собственником квартиры. Никто не мог ему помешать это сделать.
— Хм, — задумалась Леся. — Но это можно проверить. Пойдем в паспортный стол и попросим форму «девять» на квартиру Матвея. Думаю, что за коробку шоколада или бутылку сладкого вина нам такую справку с радостью предоставят.
Но поход в паспортный стол принес подругам совсем неожиданный подарок. Нюра в квартире Матвея не была прописана. Зато там оказалась прописана другая их знакомая. Леночка — дочка тетки Матильды.
— Вот это странно, — пробормотала Леся. — Тетка Мотя, когда распространялась о своих видах на эту квартиру, ни разу не упомянула о том, что ее Леночка там уже прописана.
— Она там прописана всего две недели, — сказала Кира. — И притом это совсем не делает ее хозяйкой квартиры.
— Однако все равно возникает вопрос: зачем девушке, уже имеющей постоянную прописку, или, как сейчас говорят, регистрацию у матери, затевать мороку, выписываться и оформлять себе другую регистрацию у своего дальнего родственника? И это при том, что мать о ее фортеле явно не знает.
— Да, это очень интересно, но все равно не объясняет, почему убили Нюру, — заметила Леся. — И почему ее убили? Ясно, что не из-за квартиры.
— Думаю, что Славка знал ответ на этот вопрос, — заявила Кира. — Потому и слинял вовремя. А Нюру бросил отдуваться. Убийца ее прикончил, и теперь…
— Теперь, по логике вещей, он может отправиться к Ленке! — воскликнула Леся. — Не к тети-Мотиной Леночке, а к той Ленке, которая была девушкой Славки! И если она не убежала из города вместе со Славкой, то… То ей может грозить опасность.