— Ведь так долго вообще не живут, — заявил Дима.
Леся промолчала и сделала глоток вина. Хотя сейчас ей больше хотелось водки. Ее вдруг затрясло. И стало омерзительно холодно, словно от окон и дверей подул сильный сквозняк.
— Знаешь, Леся, я в последнее время много думал, — признался Дима. — И понял, что я живу неправильно.
— Да? — сказала Леся, чтобы хоть что-то сказать.
— Да, — с энтузиазмом подтвердил Дима. — И я должен что-то изменить в своей жизни. Мне надоело жить холостяком.
Леся кивнула, с замиранием сердца ожидая продолжения.
— В конце концов, я уже не мальчик, — продолжал Дима. — И в моей жизни должна наступить какая-то определенность. Я хочу спокойной семейной жизни. Детей. Уютных вечеров в кругу семьи.
— Да, это замечательно! — кивнула Леся.
Кажется, она все же ошиблась. И предложение руки и сердца сейчас последует.
— А ты — мой лучший друг. — Тут Дима наконец-то решился посмотреть Лесе в глаза. — И я подумал… Подумал… В общем, вот… — И он вытащил из кармана красивую бархатную коробочку в виде розы.
Леся смотрела на коробочку, словно змея на белую мышь, гипнотизируя ее взглядом. Она не сомневалась, что там, в коробочке, находится безупречно прекрасное кольцо. Что-что, а хорошего вкуса Диме было не занимать.
— Посмотри, — предложил ей Дима. — Красивое?
— Оно прекрасно! — выдохнула Леся и ничуть при этом не покривила душой.
Брильянт был размером с гречишное зернышко, но при этом такой чистой воды, что весь сверкал и переливался в лучах электрического света. Оправа была изысканно простая — из белого золота, что делало игру самого камня еще более яркой.
— В самом деле? — обрадовался Дима. — Ты действительно так думаешь?
— Правда, — кивнула Леся и выжидательно посмотрела на Диму.
Сейчас было самое время сделать предложение руки и сердца. Почему же он медлит? И почему у него на лице такое дурацкое выражение ликования, словно она уже согласилась? Она ведь еще не сказала ему своего «да».
Леся уже открыла рот, чтобы произнести это заветное слово, но Дима ее опередил.
— Как я рад! — выпалил он. — Это просто чудесно, что оно тебе нравится. Вкус у тебя отличный. Значит, я правильно угадал с выбором. Тамара будет довольна.
И коробочка с кольцом захлопнулась перед носом Леси. Ей показалось, что звук был как у крышки гроба. Да, гроба с ее надеждами.
— Тамаре? — пролепетала Леся.
Ага. И теперь я уверен, Тамаре кольцо тоже понравится, — произнес Дима, пряча коробочку с кольцом обратно в карман.
— Тамаре? — снова пролепетала Леся, смутно припоминая, что именно так зовут ту девицу, с которой уже два месяца обжимается по всем углам Дима.
И тут до Леси начала доходить страшная правда. Но она еще не до конца верила в коварство своего друга. И на всякий случай спросила:
— Так ты приготовил это кольцо для Тамары?
— Да! — с радостной улыбкой подтвердил Дима. — И позвал тебя, чтобы ты одобрила мой выбор. Знаешь, там было еще одно кольцо, но мне показалось, что тебе бы оно не понравилось. И я остановил свой выбор на этом.
Но Леся уже не слышала Диму. Бешенство горячей волной поднималось откуда-то из глубин ее желудка. Может быть, всему виной было проклятое маниоко, под которым в этом кабаке, видимо, понимали жгучую смесь перцев из разных концов света.
— Ты просто гад! — сверкнув глазами, закричала Леся. — Ты что, собираешься жениться на другой женщине?
— Да, — кивнул Дима. — А что тут такого? Я думал, ты видишь, что к этому все и идет.
— А цветы?! — чуть не задохнувшись от ярости, спросила Леся. — Розы у меня на столе! Зачем ты в таком случае приволок мне эти проклятые розы сегодня утром?
— Мне просто хотелось сделать тебе приятное напоследок, — признался Дима. — Все же ты была мне не чужим человеком. И я хочу сохранить с тобой теплые отношения.
Теплые отношения! Боже мой! Да у Леси внутри уже все полыхало. Она машинально схватилась за бокал с вином, чтобы залить терзающее ее пламя. Но внезапно передумала. И, жутко сожалея, что это не клей, не соляная кислота и не какая-нибудь другая гадость, выплеснула остатки вина на безупречно белую шелковую рубашку Димы.
— Надеюсь, твоя супружеская жизнь закончится быстрее, чем отстираются эти пятна! — прошипела Леся, вскакивая из-за стола.
При этом она так разволновалась, что не заметила длинного конца скатерти, свисающего до самого пола. Ее нога в сапоге на длинной шпильке запуталась в прочной ткани. И, сделав всего один шаг прочь, Леся почувствовала в теле непонятную легкость. И поняла, что летит куда-то. Затем кто-то нарочно, чтобы подольше над ней поиздеваться, взял и растянул время. И Леся летела, летела, летела… И думала о том, что не видать ей теперь Димки, как собственных ушей.
В следующий момент она наконец осознала, что уже лежит на полу. Над ней склонилось несколько встревоженных лиц. Тут были двое официантов, метрдотель и Дима, который что-то ей говорил. Губы его шевелились, но слов Леся разобрать не могла. Потом звук все же прорезался.
— Ты в порядке? — спрашивал у нее Дима.
При этом его лицо выражало вроде бы неподдельную тревогу. И Леся снова ощутила приступ бешенства. Все же он гад! Он еще над ней издевается!
— В порядке?! — закричала Леся, и ее голос напоминал рык раненой тигрицы. — В каком я могу быть порядке после того, как услышала такое? Пошел к черту!
Встав, она обнаружила, что сломала каблук. Но это обстоятельство уже не могло ухудшить ее самочувствия. Леся отказалась от помощи официантов и, энергично прохромав к выходу, выскочила на улицу, где подставила лицо порыву ледяного ветра.
— Постой! — Дима выскочил за ней из ресторана. В руках он держал Лесин плащ на теплой подкладке.
В другой раз Леся бы с благодарностью взяла плащ, но сейчас шарахнулась от Димы, словно от инопланетной заразы. Сломанный каблук подвернулся, и Леся чуть не шлепнулась в грязь. Ее вовремя подхватил Дима.
— Не подходи ко мне! — вырываясь, заорала девушка на всю улицу.
— Леся, я хочу с тобой поговорить, — сказал Дима, протягивая к ней руки, в которых все еще держал плащ.
— Ты уже все сказал! — кричала Леся. — Больше не надо! Честное слово, я больше не выдержу! Имей совесть!
— Но Леся, я…
— Заткнись! Заткнись — и иди к черту!
Она топнула ногой, и, на беду, злополучный каблук снова ее подвел, так что Леся снова чуть не шлепнулась на грязный тротуар. Это взбесило ее до последней степени. Не хватало еще валяться в грязи в ногах у этого гнусного мерзавца! К тому же Дима все еще порывался что-то ей сказать.