– Алекс живет один, – отрезала я.
Исчерпав все свои доводы в пользу того, чтобы не обращаться к Голованову, Катька сникла. Итак, Веня и Алекс отпадали. Галина и Петр тоже. Идти за помощью к Боре и Мише было стремно по двум причинам. Во-первых, мы с ними за все это время сказали всего несколько слов. А во-вторых, не было заметно, чтобы Галина или ее муж, в свою очередь, испытывали к голубой парочке какую-то симпатию. Так что у Миши с Борей адреса Галины могло просто не быть. Не говоря уж о том, что они могли растрепать Галине, что мы интересовались ее адресом. Толя сидел в камере. А больше никого в доме не было. Сеня уехал, сказав, что нужно пополнить запасы.
И мы отправились к Голованову. Адрес отделения милиции, где он работал, и как туда добраться, Дима нам уже объяснил. Без особой охоты, но все же объяснил. Нам повезло, Голованов был на месте. При виде нас он не скажу, чтобы сильно обрадовался. Даже скорее наоборот. Во всяком случае, тот стон, который у него вырвался из груди, при всем желании трудно было принять за возглас радости.
– Чего вы опять приперлись? – чтобы уж окончательно расставить все точки над «i», спросил у нас опер.
Другие бы на нашем месте на такое обращение обиделись. Но не мы с Катькой. Чего на дураков обижаться? Мы сообщили Голованову про неудачу с оказавшимся пустым тайником, про синяки на руке Марины Михайловны и про то, что нам сегодня вечером необходимо уехать в город на всю ночь.
– Зачем? – подозрительно спросил у нас Голованов. – Снова что-то вынюхивать будете? Я же вам раз и навсегда запретил лезть в это дело.
– Нет, на этот раз у нас свидание, – радостно сказала я. – С нашими парнями.
– Не возражаете, если я проверю? – спросил Голованов, хватая трубку.
И он действительно позвонил Сереге. Должно быть, тот подтвердил мои слова. Потому что Голованов смягчился. Хотя и выглядел при этом изрядно удивленным. Похоже, ему не верилось, что мы с Катькой вообще когда-либо можем говорить правду. Или ему казалось странным, что нас кто-то еще хочет приглашать на свидание.
– Против свидания я не возражаю, – тем не менее сказал он нам. – Поезжайте и развлекайтесь. Я рад, что вы хоть от меня отстанете, потому что преступник уже почти у нас в руках.
– Да? – обрадовалась я. – Так это не кто-то из нашей компании? А то я сегодня за обедом почти есть не могла. Все казалось, что рядом со мной или напротив меня сидит убийца.
– Этого человека в доме нет, – заверил нас Голованов.
– Ура! – воскликнула я.
– А Толя? – напомнила Катька о еще одной цели нашего визита. – Вы его арестовали?
– Да, – кивнул Голованов.
– И вы его уже допросили?
– Да, – снова кивнул Голованов.
– И вы его отпустите?
– К сожалению, нет.
– Почему? – опешили мы с Катькой. – Он же не убивал Настю! Или вы его подозреваете в убийстве Вали?
Некоторое время Голованов боролся с самим собой. Но, видимо, поняв, что иначе ему от нас не отделаться, сказал:
– Ваш Толя признался в убийстве собственной супруги Татьяны Рюриковой, которое имело место двадцать лет назад.
– Не может быть, – прошептала Катька.
– Вот его собственноручно подписанное признание, – помахал у нас перед носом какими-то исписанными листками Голованов. – Но дело даже не в признании.
– А в чем?
– В том, что те ботинки, которые вы обнаружили под ванной в квартире у Валентина, были действительно испачканы кровью. И криминалистическая экспертиза отдела убийств, куда я послал ботинки на анализ, установила, что это кровь Татьяны Рюриковой. Я специально запросил материалы дела об исчезновении Рюриковой двадцать лет назад. Там лежит заявление ее мужа и справка из психиатрической лечебницы. Так что получить образцы крови потерпевшей не составило труда. На ботинках, безусловно, ее кровь. А ботинки принадлежат ее мужу. Это экспертиза тоже установила по составу пота и микрочастицам.
– Такое возможно? – недоверчиво спросила я.
– Еще бы! – с энтузиазмом воскликнул Голованов. – У ребят там такое оборудование, закачаешься! Новейшие разработки. Только недавно получили. Могут по волоску, которому сто лет, нарисовать портрет его владельца.
– А труп жены Толи вы нашли? – спросила я.
– Единственное, в чем состоит заминка, это в трупе, – с явной неохотой признался Голованов. – Подследственный говорит, что был в таком шоке, что ничего не соображал. И тело пришлось хоронить его приятелю. Догадываетесь, кто был тем приятелем?
– Валентин?
– Точно, – кивнул Голованов. – А так как Валентин к настоящему времени в состоянии давать показания разве что одному всевышнему, то…
– То есть трупа Толиной жены у вас в наличии нет? – уточнила Катька. – А что, если эта женщина вовсе не убита, как тут написал ее муж?
– А откуда в таком случае взялась ее кровь на ботинках мужа? – уел нас Голованов.
– А что, если он ее только ранил? И вообще, мало ли почему у нее могла пойти кровь. Например, из носа. Необязательно она от этого умерла.
– Да? И где она в таком случае скрывалась все эти годы? – спросил у нас Голованов.
На этот вопрос мы ответить пока не могли.
– Голованов, дай нам один адресок, и к завтрашнему дню мы ответим тебе на все вопросы, – сказала самоуверенная Катька.
Как ни странно, Голованов этот адрес нам дал. И даже без особых возражений. Только потребовал, чтобы мы не ездили туда одни. Все-таки Голованов оказался порядочным человеком. И ему явно не хотелось обвинять в страшном преступлении невиновного человека. Поэтому он и посмотрел сквозь пальцы на нашу самодеятельность.
– Только прошу, возьмите своих парней с собой, что ли, – со вздохом попросил он у нас. – Никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
– Ничего с нами не случится, – заверила его Катька, и мы вышли из отделения.
Тут моя подруга повела себя странным и несколько неожиданным образом.
– Сейчас же едем к этому прохвосту Максиму! – потребовала от меня Катька. – Я из него всю душу вытрясу.
– Чего? – удивилась я. – Разве мы не к соседям Галины едем?
– К ним тоже, – ответила Катька. – Но сначала к психоаналитику.
– Но зачем?
– Ты что, не помнишь, как он разволновался, когда мы стали расспрашивать его о Татьяне? Он явно что-то о ней знал. А потом это письмо из психушки, которое домработница нашла в тайнике Валентина. Почти наверняка оно касалось Татьяны Рюриковой. Инициалы же совпадали. А Максим все время общается с психами. Он мог устроить свою пациентку в частную клинику. Так что в первую очередь мы поедем к нему.
– Бесполезно, – со вздохом, предчувствуя скандал, сказала я. – Его наверняка сейчас нет дома.