– Таких пирожков поешь, пожалуй, и в самом деле умрешь.
– Да что ты! Посмотри, какая тетенька симпатичная. И тесто месит прямо при нас!
– Ага! А начинку ей дядя Гоги за соседним углом шинкует. Вместе с тараканами и мухами мясо рубит!
– Зачем ты так? И вообще, многие народы насекомых в пищу употребляют. И ничего.
Кире очень хотелось есть. Поэтому она убедила саму себя, что при термической обработке все стерилизуется.
Треугольные пирожки, которые узкоглазая кулинарка, нисколько не чинясь, называла чебуреками, оказались на диво вкусными. Начинки было много. А само тесто хрустело сверху и тянулось на зубах, как и полагается уважающему себя чебуреку.
– Вкусно.
– Возьмем еще с картошкой?
– Угу. И с сыром.
Лепешка с сыром оказалась ничуть не хуже чебурека с мясом. А уж родная сердцу картошка, толченная с жареным лучком и укропчиком, была великолепна. Девушки наелись, запили всю эту вкуснятину яблочным соком и почувствовали, что, пожалуй, готовы к тяжелой встрече с Зинаидой.
– Странные мы существа – женщины. Вот этот гном – и жадный был, и уродливый, и к Зинаиде плохо относился.
– И в гараже жил!
– Ага! А она все равно за ним бегала.
– Что ты хочешь? Статистика – вещь неумолимая.
– А это тут при чем? – растерялась Леся.
– Ну как же! По статистике, после тридцати лет на каждого одинокого мужчину приходится почти три одинокие женщины.
– Скажешь тоже! Три! Еще скажи, пять!
– Пять – это уже ближе к сорока. И учти, я не беру наркоманов, алкоголиков и игроков. Такие вряд ли смогут составить чье-либо счастье. Сбрасываем их со счетов, и что выходит?
– Что?
– Разрыв между мужским и женским населением увеличивается еще больше.
– Ужасно. Так ты думаешь, Зинаида любила своего гнома?
– Не знаю. Наверное, определенные чувства у нее к нему имелись. Все-таки невесело жить из милости у подруги. Лучше уж у мужчины. Хоть какое-никакое, а удовольствие.
Зинаида Владимировна была дома. И при виде подруг ее лицо перекосилось. Но девушки не дали ей сказать ни слова:
– У нас для вас плохая новость!
– Даже две новости. И обе плохие!
– Так что начинать все равно с какой. Начнем с первой.
– Мы сегодня следили за вами.
– И видели, как вы помчались к Никите Сергеевичу.
– Он ведь был вашим любовником?
Зинаида Владимировна несколько пошатнулась, но на ногах удержалась.
– Так вот, вторая новость касается непосредственно его.
– Он больше не сможет вас обижать!
– Потому что он умер.
– А еще точней, потому что его убили!
Зинаида Владимировна отступила в глубь квартиры.
– Что за чушь! – пробормотала она, явно не веря девушкам. – Не знаю, откуда вы узнали про Никиту и меня, но я видела его сегодня днем. И он был жив и здоров!
– А после вашего ухода его убили.
– Мы задержались в гаражах, чтобы немного поспрашивать о вас. И узнали о преступлении первыми!
– Постойте, постойте! – взмахнула руками Зинаида Владимировна. – Что вы такое говорите? Кто вы такие? Сначала появляетесь у меня дома и несете какую-то ерунду про давно умершую женщину, ее якобы похищенную дочь, двух убитых мужчин. А теперь снова заявляетесь ко мне и несете уж и вовсе что-то несусветное!
– Мы говорим правду.
– Хотите, позвоните следователю.
– Кому?
– Следователю, который ведет дело об убийстве Никиты Горшкова.
– Очень толковый мужчина! Сразу же снял с нас подозрения. И сказал, что вашего Горшкова придушили какие-то мужчины, а не мы.
– Это какой-то розыгрыш?
– Поверьте же нам!
– Никиту убили? Кто? Когда? Как?
– Вот вам телефон следователя. Представьтесь близкой знакомой Горшкова. И следователь вам все расскажет.
Зинаида Владимировна нетвердой рукой взяла бумажку с телефоном следователя. И, подойдя к телефону, набрала нужный номер. Разговор у них получился странным. Зинаида Владимировна пыталась держаться изо всех сил. Но в конце концов все же разрыдалась. Стала хвататься за сердце. Искать лекарство. Одним словом, повторилась утренняя история с той лишь разницей, что теперь Зинаида не притворялась. Ей действительно было худо.
– Не верю. Кому могло понадобиться убивать Никитку? По нынешним меркам он даже не был богат.
– А раньше был?
– Ну, раньше все было иначе, – всхлипнула Зинаида. – Раньше и машину имели единицы. А у Никиты машина была всегда.
– Ну да! Служебная. Он ведь работал на «Скорой помощи».
– Не-а, – помотала головой женщина, – я имею в виду не служебную машину. То есть служебная само собой. Но когда мы познакомились в конце семидесятых, у Никиты была своя машина – «Жигули». «Пятерка».
– Круто, – оценила Кира.
Все в жизни меняется. И та машина, которая сейчас не вызывает у автолюбителей ничего, кроме снисходительной жалости, всего пару десятков лет назад могла вызывать откровенную зависть.
– А еще у него была дача, – продолжала хлюпать носом Зинаида. – И городская квартира. А вот жены у Никиты не было. То есть были жены, но все какие-то несерьезные. С каждой Никита жил по году, по два. А потом разводился и снова возвращался ко мне.
Да, да. Увы и ах! Кумир Зинаиды был женат. Причем женатость его происходила как бы циклично. То он не женат и к Зинаиде равнодушен. Неизвестно где пропадает и чем занимается. Чмокнет в щечку и снова убегает. А то, обзаведясь новым штампом в паспорте, вдруг снова начинает к ней ластиться. Недалекая Зинаида не понимала одной простой вещи. Горшков просто не хотел на ней жениться. И, опасаясь, что Зинаида каким-то хитрым образом все же затащит его в загс, если он появится возле нее холостым, он никогда не ухаживал за ней в холостяцком состоянии в этот период.
– А жены у вашего Горшкова были кто?
– Да разные. Первая была парикмахерша. Потом он женился на аптекарше. Третья вроде бы была инженером. А потом уж и не помню. Врач была. К счастью, не из нашего родильного дома. Я ее даже не знала. Дочкой академика была. Потом профессорша какая-то.
– И профессорша, и дочка академика польстились на простого водителя «Скорой»?
– Так ведь они уже все в возрасте были, – вздохнула Зинаида. – Других кандидатов возле них не осталось. А Никита очень даже выигрышно смотрелся. Хоть и не красавец, но хозяйственный и начитанный. А уж в кровати какие штуки выделывал…