И оглядевшись по сторонам, Анюта прошептала:
– Ой, где это я? Вроде бы… Это квартира Витальки?
– Ты тут была? – мигом спросила Лиза.
– Нет, – покачала головой Анюта.
– А как догадалась?
– Видела на фотографиях у следователя. Те же стены в цветочек, та же мебель, тот же ковер. А где нашли Витальку? На кухне?
– Да.
– Могу я… посмотреть?
– Можешь. Но сначала скажи, это твое?
И Мариша показала Анюте заколку, найденную ею возле трупа.
– Нет, – равнодушно скользнула девушка взглядом по украшению. – Я такое не ношу.
– Точно? Может быть, купила, а потом забыла?
– У меня не так много украшений, чтобы я забыла покупку такой дорогой вещи.
И поднявшись с кресла, Анюта вышла на кухню. Лиза с Маришей не мешали ей, догадываясь, что девушке необходимо побыть одной и окончательно поверить в ту трагедию, которая произошла в ее жизни. Из кухни Анюта вернулась даже быстрей, чем они думали.
– Значит, тут его и убили, – произнесла Анюта. – Прямо дома. Кто это сделал уже известно?
– Нет. И у следователя, и у нас есть к тебе много вопросов.
– Почему ко мне?
– Ты же была близка с Виталькой.
– Лиза тоже была близка. Она ведь является его женой. По крайней мере по закону.
– У Лизы алиби. А у тебя его нет.
– Почему же нет? – пожала плечами Анюта. – Вы говорили, что убийство произошло вчера между пятью и шестью часами вечера?
– Да.
– Я в это время бегала из одной фирмы в другую с товаром. Уверена, если поднапрягусь, то вспомню, где и в какое время я была точно. И свидетели у меня найдутся. Те самые мои покупательницы, с которыми я и работала.
– Ну, предположим, – вздохнула Лиза. – Тогда я расскажу тебе свою историю. Может быть, это заставит тебя по-новому взглянуть на то, что произошло.
Анюта не возражала. И Лиза в подробностях, ничего не скрывая и не утаивая, рассказала Анюте все то, что ей довелось пережить за последние месяцы, а особенно за последние дни. И свою мнимую беременность, и пребывание в больнице, и попытку самоубийства.
Анюта была поражена. У нее даже рот открылся. И она то и дело ахала и охала с неподдельным сочувствием. И когда Лиза закончила, Анюта внезапно потребовала у Мариши:
– Покажи мне еще раз ту заколку.
– Пожалуйста.
Теперь Анюта рассматривала серебряное украшение куда внимательней, чем в первый раз.
– Что же, – пробормотала она наконец. – Такое украшение вполне могло принадлежать ей.
– Кому ей?
На этот раз, прежде чем ответить, Анюта мучительно долго размышляла. Лиза с Маришей прямо извелись от нетерпения. Но торопить Анюту не решались. Вдруг снова впадет в свой ступор. Тогда они точно ничего от нее не добьются. Нет, лучше уж помолчать. Глядишь, сама дозреет до откровенности.
– Хорошо, – наконец произнесла Анюта. – Я вам все расскажу. Все, что я знаю.
И взглянув на Лизу, она добавила:
– Я очень перед тобой виновата. Прости меня, если сможешь.
– Не стоит.
– Нет, прости!
– Я все понимаю. Тебе тоже хотелось счастья. А про меня ты и не думала.
– Да! Вот именно! Понимаешь, если бы я была с тобой лично знакома…
– Понимаю, – махнула рукой Лиза. – Можешь ничего не объяснять и не извиняться. Что было, то было. Проехали и забыли.
– Правда?
– Да. Все равно больше нам с тобой делить нечего. Виталька умер. И единственное, что мы можем сделать для человека, которого мы обе любили, найти его убийцу.
Вид у Анюты был какой-то сомневающийся. Словно она не была вполне уверена в том, что Лизе стоит это делать. Но возражать она не стала.
– В принципе я не так уж и много знаю, – произнесла она. – Виталька в последнее время стал такой скрытный. Такой задерганный. Когда мы с ним встречались, я все время чувствовала, что он не со мной, а где-то еще.
В начале их отношений Анюта строила воздушные замки относительно своего нового поклонника. Серьезный, положительный, при должности, аккуратный, прекрасно разбирается во всех тонкостях этикета и моды. И при этом явно мужественный и сексуальный. Одним словом, не мужчина, а мечта. Но долгое общение развеяло иллюзии бедной Анютки.
Начать с того, что ее любовник вовсе не горел желанием, бросить жену и более или менее налаженный быт только ради того, чтобы начать все с нуля вместе с Анюткой. Никакой ремонт, о котором Анютка наврала по телефону Лизе, в ее квартире Виталька никогда не делал. Да он и заходить туда избегал, потому что его мутило от одного вида Анюткиной соседки.
– И как ты себе это представляешь? – откровенно недоумевал он. – Ты и я? Где мы будем жить?
– Можем у меня, можем у тебя. А в чем дело?
– У меня мы жить не будем! Да мне становится худо уже после пяти минут пребывания дома у моих родителей! Как они живут! На кроватях китайские покрывала! На окнах кружевные занавески и помидорная рассада! Да еще отец из одной комнаты сделал нечто среднее между мастерской, чуланом и теплицей!
– Тогда у меня?
– В твоей коммунальной живопырке? Да там и одному человеку невозможно нормально разместиться! Где уж нам вдвоем, да еще с твоей жуткой соседкой! Нет, нет и еще раз нет!
Разумеется, эта позиция любовника Анюту крайне расстраивала. Она принималась плакать. И Виталька кидался ее утешать.
– Не плачь, маленькая. Вот увидишь, я что-нибудь придумаю.
И действительно, придумал. Правда, не сам. Умные люди подсказали. Но суть от этого не изменилась. Виталька нашел выход, как ему уйти от Лизы, ничего не потеряв, а наоборот, приобретя дополнительные блага.
– Я буду богат! – восторженно твердил он Анюте. – Понимаешь? Богат! Наконец-то у меня будет достаточно денег для воплощения всех моих фантазий! Своя квартира в новом доме и с потолками не два пятьдесят, а три метра! Нет, три двадцать, даже три пятьдесят. «БМВ»! Нет, зачем «БМВ»? Лучше сразу же «Лексус». Да, так будет солиднее. И конечно, лучшие рестораны, лучшие магазины, лучшая одежда, лучшая обувь. Милан, Париж, Рим! Я увижу весь мир.
– А я?
– Ты? Что ты?
– Я в твои планы вписываюсь?
– Ну, конечно!
Однако Виталька бросил это свое «конечно» с таким рассеянным видом, что Анюта поневоле засомневалась в его искренности. И с грустью была вынуждена признать: когда у любовника на горизонте замаячили крупные бабки, она ему стала не нужна. Но вот только интересно, откуда Виталька надеется раздобыть эти деньги? Насколько знала Анюта, богатой родни в семье Виталика никогда не было. Значит, рассчитывать он мог только на свои силы.