Отцу малолетнего правонарушителя пришлось пустить в ход все свои связи. Гришка отделался исключением из школы на месяц, его родители получили строгие выговоры без занесения в личное дело. Тем не менее репутация семьи изрядно пострадала. Никто не понимал, как порядочные советские люди могли взрастить такого выродка и спекулянта.
А Гришка продолжал торговать. Это было сильней его желания быть хорошим мальчиком и отрадой родителей. Торговля была у него в крови. Она была его второй натурой. И надо сказать, он всегда получал прибыль. И очень неплохую. К шестнадцати годам у него не было ни одной неудачной сделки, в которой он не получил бы прибыль хотя бы в двукратном размере.
Исключения составляли те сделки, о которых становилось известно директору или учителям. Тут уж Гришка нес сокрушительные потери. Но от страсти торговать это его не излечивало.
– Именно тогда твоя мама и начала понемногу ненавидеть старшего брата, – сказала тетя Лена. – Она-то была отличницей и примером для всей школы. А тут такой брат! Черное пятно на репутации лучшей ученицы школы.
Из-за Григория его сестре не дали золотую медаль, которую она, безусловно, заслуживала.
– Мы бы рады, – разводили руками учителя. – Но твой брат… Ваша семья не внушает педагогическому совету никакого доверия.
Каким образом доверие кучки высоконравственных идиотов могло влиять на объективную оценку ее знаний, отвергнутая золотая медалистка так и не поняла. Она просто приняла к сведению, что из-за брата она не сможет получить то, о чем всегда мечтала. Что ей и серебряная-то медаль, скорей всего, не светит. Так оно и случилось. И сестра почти возненавидела брата.
– А твоему дяде и горя было мало. Он ушел из дома родителей, устроился на какую-то сомнительную работу грузчиком, где вместо него работал какой-то забулдыга, а где бывал Григорий на самом деле, чем занимался в свое рабочее время, никто из его родни даже не знал.
А потом грянул гром. В квартиру, где жили родители Григория и две его младшие сестры, явились с обыском. Это был уже настоящий позор. На весь дом, на весь район, на весь город. В квартире появились понятые, которые со скорбными лицами наблюдали за замершими от нового несчастья соседями. И тихонько перешептывались, что вот вроде бы приличные люди, а оказывается…
Что искали оперативники, ни Верунчик, ни ее сестра, ни их родители так и не поняли. Но менты нашли золото. И не просто золото, а золотой песок и самородки, которых у обычного человека оказаться не могло.
– Мы знаем, что это не ваше, – успокоили они пораженных родителей Григория. – Мы также знаем, что это оставил у вас в доме ваш сын. И в связи с этим хотели бы знать, где мы можем его найти?
У Отца стало плохо с сердцем. Ему вызвали врача. А мать, разрываясь между мужем и следователем, поспешно продиктовала тому адрес, по которому жил ее сын. Но следователь остался недоволен.
– Этот адрес у меня уже есть. Григорий там больше не живет.
– Но я ничего не знаю!
– Вспомните! Или мы будем вынуждены задержать вас и препроводить в отделение для допроса. Как ни крути, но золото и самородки найдены именно в вашей квартире. Вам и отвечать.
Надо же такому случиться, что именно в этот злополучный вечер милая Верунчик привел в дом своего жениха – знакомиться со своей семьей. Нетрудно догадаться, как отреагировал молодой человек, услышав, что собирается связать свою жизнь если не с уголовницей, то с девушкой из криминальной среды. И напрасно Верунчик и ее сестра пытались вразумить труса. Тот ничего не желал слушать. И удрал при первой же возможности, заявив на прощанье Верунчику, чтобы та и не думала искать с ним встреч.
Конец этой истории был плачевным. Отец так и не оправился от приступа, который с ним случился. И вскоре умер. Как думали сестры, не столько от болезни, сколько от позора. Верунчику так и не удалось помириться со своим женихом.
Шли годы. О Григории не было ни слуху ни духу. И вся семья уже начала потихоньку надеяться, что так будет всегда.
– То есть в это верили Верунчик и ее мама, – тут же поправилась тетя Лена. – Но твоя мама, Лизочка, всегда твердила, что Григорий еще даст о себе знать. И им всем от этого мало не покажется.
Так оно и оказалось. Правда, сам Гриша в доме больше не появился. Вместо него пришли странные, очень серьезные люди в строгих костюмах и начали расспрашивать перепуганных женщин о Григории. Обыска они не устраивали, понятых не вызывали, но отчего-то трем женщинам стало в их присутствии совсем худо.
Это была уже не милиция, это была Служба государственной безопасности. И знакомство с такими людьми не могло закончиться ничем хорошим. Так оно и оказалось.
– А что случилось? – дрожащим голосом спросила мать у этих людей.
Лучше бы она этого и не делала!
– Ваш сын бежал из страны! – сурово зыркнув на нее, все же поведал ей один из сотрудников. – Три дня назад, он незаконно пересек границу советского государства и попросил политического убежища в Голландии.
– В Голландии? Но… Но как ему это удалось?
На этот вопрос ей никто не ответил.
– Лучше скажите, как вам удалось вырастить такого негодяя? Что же это за семья, в ней вырос предатель?
Мать промолчала. Молчали и гости. Их молчание было столь мрачным и выразительным, что сестры похолодели от ужаса.
А тетя Лена продолжила говорить:
– Твоя мама как раз в то время, отказавшись от личной жизни, которая у нее не складывалась, хотела вступить в партию. Были уже написаны все рекомендации, сданы документы, но после побега Григория из страны нечего было и думать о вступлении в партию.
Лизиной маме так прямо и заявили. Член ее семьи опозорил страну, так что и она паршивая овца в стаде. И такой навсегда останется.
– Вот тогда твоя мама и возненавидела брата окончательно, – сказала тетя Лена. – Именно она настояла на том, чтобы никто и никогда не упоминал даже его имени. Выкинули все его фотографии из альбома, в том числе и детские.
И тетя Леня замолчала, видимо, полагая, что сказала все.
Некоторое время Лиза и Мариша переваривали эту историю. Подумать только, как до нелепости трагически иной раз складываются судьбы людей. Родись этот Григорий на десять-двадцать лет позднее, никому бы и в голову не пришло назвать его вором и преступником. Подумаешь, джинсами торговал в школе. Не наркотики ведь! Подумаешь, уехал из страны, так ведь это его личное дело. И ничего позорного тут нет.
Правда, оставался неясным момент с золотым песком и самородками. Насколько известно, добыча золота до сих пор является монополией государства. И если какие-то компании и получают лицензию на добычу драгоценного металла из недр земли, то деятельность таких компаний проходит под самым жестким контролем со стороны государства. А уж при советской власти такое просто было невозможно. Однако каким-то образом золото и песок у Григория оказались. Видимо, он был связан с «черными» золотодобытчиками, копающими и промывающими золотой песок на свой страх и риск, а потом нелегально сбывающими добытое.