— Да. Чтобы не сорвать ее.
— Ну, а наше страховое соглашение начинало действовать только с того момента, когда мы с Леночкой поставим свои подписи, став законными мужем и женой. Раньше предпринимать что-либо против Леночки было бессмысленно. Понятно вам?
Еще бы не понятно! Похоже, этот Кирилл просчитывал все свои преступные шаги наперед. Вот только зачем ему понадобилось красть сумки у подружек своей невесты? И у той же Карины! Или сумки — это не он крал?
— Я очень доволен, что вы сами меня об этом спросили, — закивал головой Кирилл. — А зачем, я вам сейчас объясню. Еще древние говорили: если хочешь спрятать песчинку, оставь ее в пустыне. Если хочешь спрятать дерево, посади его в лесу. Поняли?
— Так ты похищал у девчонок сумки, которые были тебе не нужны?
— Ну да! На самом деле мне была нужна только одна сумка — Сары. Но, чтобы спрятать следы, я был вынужден ограбить и других подружек, купивших аналогичные сумки.
Надо же! Он был вынужден! Прямо бедная жертва жестоких обстоятельств! Впрочем, теперь понятно, откуда сумочный вор был так хорошо осведомлен о хозяйках похищенных сумок. Небось Карина его информировала. Кто из подружек, какую сумку купил. Кого и где лучше подкараулить. Кстати, Карина! Она ведь тоже пострадала от рук сумочного грабителя!
— А Карина?
— Что Карина? — недовольно спросил Кирилл.
— Ее ведь ты тоже ограбил!
— Это была вынужденная мера, — повторил Кирилл. — И никто ее не грабил. Карина притворилась, что ее ограбили.
— Но ты ее ударил по голове!
— Не бил я ее по голове! Это она вам так сказала, а вы ей и поверили!
— Но…
— Что но? Врача к ней вызывали?
— Нет, но…
— Вот именно, с ней все было в полном порядке. Я даже милицию вызвал, чтобы ей долго на морозе не лежать.
— Милицию?
— Звонок от некоей Варвары Перепелкиной! — напомнил подругам Кирилл. — Якобы в квартире Леночки происходит убийство. Менты примчались, ясное дело, в квартире нашли только вашу компанию. Но раз уж приехали, заодно и двор осмотрели и все прилегающие к дому территории.
— И нашли там Карину?
— Ну да. И на руках перенесли мою птичку в дом. Лично наблюдал!
О-о-о! Цинизм этого человека просто не знал пределов!
— И другим девчонкам жаловаться не на что, — продолжал откровенничать Кирилл. — Маринке я вернул трубку, раз уж она так убивалась по ней. Всю свадьбу проревела. Да и потрепал я ее излишне. Мне прямо даже нехорошо стало, когда она в таком виде обратно в ресторан приплелась.
Ага! Стыдно ему стало! Как же! Так ему и поверили!
— Да когда ты успел?! — возмутилась Кира. — Ты ведь был с нами в зале, когда она вернулась?
— Так это же недолго! Пока Маринка очухивалась да себя по кусочкам с асфальта соскребала, я поймал машину, обогнул на ней ресторан и вошел с черного входа. А когда Маринка приплелась назад, я был уже в зале.
— Но на Маринку напал старик.
Кирилл покачал головой.
— Это был я!
— С седой бородой и усами!
Кирилл хмыкнул.
— Разве Леночка вам не рассказывала, что я много лет играю в любительском театре?
— Нет.
— Ну, правильно! — охотно кивнул Кирилл. — Она этого и не знает. А между тем гримироваться и подражать голосам других людей я научился именно там.
Так вот в чем дело! Кирилл на самом деле артист! Теперь многое становилось ясно. Хотя понять, как нормальный человек мог замыслить и осуществить столь чудовищное преступление, втянув в него столько жертв, подруги все равно не могли.
Но это все эмоции. Надо было выяснять факты. И Кира снова спросила:
— А Маринкину сумку ты куда дел?
— Никуда. Там в машине и оставил. На фиг она мне сдалась! Только телефон вынул. Он у Маринки дорогой был. Я видел.
— Так ты хотел его продать?
— Хотел. Я же вечно без денег сидел. Только потом пожалел девчонку. И трубку ей вернул.
— Сам?
— Ну да.
— И это ты успел! — невольно восхитились подруги. — Когда же?
— Когда Маринку поехал провожать, тогда и сунул трубку в почтовый ящик. Смех прямо! Эти телефоны такие плоские, что даже в узкую щель для газет проходят. Представляете, прямо под носом у Маринкиной мамаши действовал. И что вы думаете? Телефончик у Маринки такой крохотный, что мамаша не сразу даже его среди газет обнаружила. Чуть не уронила, дура!
— Ну и ну!
— Хорош бы я был, если бы она его в самом деле раскокала. Едва не пожалел о своей доброте.
Добрый какой! Просто офонареть!
Но Кирилл, кажется, не понимал, какое отвратительное впечатление производят на подруг его откровения. И он продолжал:
— А Лидке я послал с бомжом ее паспорт.
— Зачем? Тоже пожалел?
— Не-а… Тут другое. А вдруг бы она не явилась на следующий день в ЗАГС? И вдруг бы Леночка отложила бракосочетание?
Что же, разумно. Просто потрясающе! Кажется, он сам верит в то, что поступал правильно, разумно и даже где-то благородно. Убил мать. Засадил в тюрьму жену. Убил одну девушку. Обманывал другую. И еще, в дополнение ко всему, ограбил, перепугав и травмировав, двух подруг своей жены.
Да на этом человеке просто клейма ставить негде!
— Не понимаю, зачем мы с тобой сидим тут и разговариваем, — произнесла Кира. — Давно пора сдать тебя в милицию!
Парень оскалился:
— А вот это вряд ли!
— Что?
— Вряд ли вы пойдете в милицию!
— Очень даже пойдем! Ты жестоко ошибался, если думал, что мы оценим твои откровения, начнем восхищаться, какой ты умный, предусмотрительный да ловкий, и не пойдем в милицию.
— Вы не пойдете, — тихо повторил Кирилл, и в его руках появился странный предмет.
Внешне он напоминал трубку с коротким толстым набалдашником и рукояткой. Трубу Кирилл достал из-под полы своего широкого плаща, который так и не снял, вопреки всем просьбам подруг. Надо сказать, что выглядела эта штука в его руках весьма угрожающе. Настолько угрожающе, что девушки даже начали слегка заикаться.
— Эт-то что такое?
— Обрез.
— Об-брез? Ружье?
— Да. А то, что вы видите на конце, это глушитель. Догадываетесь, зачем он мне?
— Чтобы стрелять бесшумно?
— Верно. Убью вас, никто и не услышит.
— Невозможно! — воскликнула Кира. — Ты не можешь вот так просто взять и убить нас. В квартире!