– Пойдем, милая, – проговорил он мягко. – У нас совсем мало времени.
Пока на них не обращали внимания, но хаос на площади постепенно сменялся деловитой суетой. Персоны отбывали одна за другой, чины из правоохранительных понемногу брали ситуацию под контроль. Кто-то распоряжался по рации насчет перехвата, кому-то уже предъявляли брошенную снайпером винтовку. Без снайпера, разумеется…
– Быстрее! – Шелехов сунул Аленке пакет. – Снимай все и надень вот это.
В пакете лежали длинное черное платье и такой же черный платок.
– Отвернись!
Святой Пантелеймон с маленькой, подсвеченной единственной лампадкой иконы взирал на него с доброжелательным сочувствием.
– Прости нас, – шепнул Шелехов и перекрестился.
Он чувствовал неуместность их действий в Господнем храме. Но что делать…
– Я готова!
Вместо великолепной невесты в белом кружевном уборе перед Алексеем стояла скромная послушница… в изящных белых туфельках. Блин, обувь-то они и забыли!
Да что уж теперь.
Шелехов сунул подвенечное платье и прочие свадебные атрибуты в освободившийся пакет, попросил мысленно: «Помоги, Господи!» и увлек свою (теперь уже свою!) невесту к боковому выходу.
Спустя минуту они без помех покинули храм и вышли на боковую улочку. Оцепление еще не сняли, но омоновцы их пропустили беспрепятственно, едва скользнув взглядами. Шелехов и его юная спутница в их смиренном облачении мало походили на террористов.
Улочка между тем свернула к реке. По обе ее стороны потянулись заборы, бетонные, каменные, сплошные и решетчатые, голые и затененные деревьями или кустами отцветшей уже сирени…
Алексей и Аленка, словно по команде, одновременно остановились, поглядели друг на друга и…
– …Ах, какие мы нежные! – холодно произнес знакомый голос.
Шелехов мгновенно вскинул голову. Он еще ощущал губами влажную мягкость Аленкиных губ, но тело уже подобралось, готовое к мгновенным действиям…
Поздно! Проклятье! Как они глупо попались!
Прямо перед ним стоял сам никитский князек, господин Хлебалов собственной персоной, причем не один, а с дюжиной охранников, ни одного из которых Алексей не знал. Но мог не сомневаться: ему с ними не управиться.
А Хлебалов не спешил. Он был очень доволен. Очень…
Двое охранников неторопливо переместились, перекрывая верхний конец улочки. Справа – сетчатый забор в человеческий рост, с колючкой поверху. Слева – такой же забор, но из белого пористого камня, увенчанный гребнем из стальных штырей. Погони не будет.
Живой компьютер в голове Шелехова работал с бешеной скоростью, анализируя ситуацию, ища выход. Инстинктивно Алексей сильнее прижал Аленку – и тут же отпустил. Сейчас он точно не мог ее защитить.
– Верно, – усмехнулся Хлебалов. – Помиловались, и будет. Взять его!
Black Archer, Черный Стрелок. Так звали Шелехова в хакерской тусовке. В этой компании многие были круче его, но никто не умел так быстро принимать и реализовывать решения, как Шелехов.
«Компьютер» в голове Черного Стрелка пискнул, завершая работу. Алексей метнулся к каменному забору, прежде, чем его успели перехватить, подпрыгнул, ухватился за торчащие наверху «пики», рывком вскинул тело и перебросил – над остриями – на другую сторону.
– Леша, беги! – ударил в спину звонкий голос. – Я…
– Живьем! Живьем брать! – взвыл Хлебалов.
Шелехов бросился через ухоженную полянку к двухэтажному красно-кирпичному дому…
А наперерез ему молча устремилась огромная рыжая восточно-европейская овчарка.
«Сожрет!» – только и успел подумать Алеша, но навыки игр с псами покойного Яблокова еще жили в его теле, потому в последний момент он успел отпрянуть в сторону. Живой таран пролетел мимо, но не остановился, а понесся дальше, потому что в этот момент через забор перевалился еще один «нарушитель границы». Вот ему повезло меньше, потому что собачьи клыки еще в воздухе вонзились ему в горло.
Вышколенный пес тут же отпустил «нарушителя», развернулся…
Если бы Алексей побежал, возможно, пес тут же, по рефлексу, бросился бы за ним, но Шелехов замер… А второй хлебаловец тем временем плюхнулся сверху на стриженый газончик. Овчарка рванулась к нему, целя в пах. Промахнулась. Боец успел извернуться, подставив бедро, а когда собачьи клыки впились в тело, хладнокровно ухватил пса за ошейник, выдернул из-за пояса пистолет, выстрелил овчарке в ухо (негромкий хлопок – пистолет был с глушителем) – и тут же навел оружие на Шелехова:
– Стоять!
– Видишь, стою, – ответил Алексей. – А ты – уже нет!
Прокушенная нога хлебаловца как раз в этот момент отказалась ему служить и подогнулась.
Шелехов бросился было перехватить пистолет. Но не успел. Через ограду перевалился еще один охранник.
Алексей метнулся за дом, промчался прямо по грядкам, перемахнул через убогий плетень, демократично соседствующий рядом с солидным особняком, угодил на цветочную клумбу…
И оказался в железных объятиях какого-то здоровяка.
– Оп-паньки! – радостно завопил здоровяк. – Гля, капитан, кого я поймал!
Алексей рванулся, но освободиться из борцовского захвата старпома Феди ему не удалось. Сила у Федора была медвежья.
– Кого? – раздался рык Колбасникова.
– Отпусти, дурак! – прохрипел Шелехов. – Пристрелят…
– Это кто ж меня пристрелит? – осведомился Федор.
– Сейчас увидишь! – мрачно ответил Алексей, перестав вырываться.
И точно. На злополучную клумбу ловко спрыгнул хлебаловский боец с пистолетом наголо.
Спрыгнул – и застыл.
– Что ж вы, падлы, цветы сеструхи моей ломаете? – пророкотал капитанский бас.
Шелехов извернулся и сумел через плечо старпома углядеть могучую фигуру Колбасникова… с ружьем наизготовку.
– Картечь, – сообщил хлебаловскому бойцу капитан. – Бросай пукалку.
– Этого отдай – и я уйду. – Свободной рукой боец показал на Шелехова.
И тут на клумбу приземлился еще один хлебаловец, стоптавший последний пионовый куст.
– Ну, вы меня и достали! – прорычал Колбасников. – Считаю до одного…
– Брось дуру, мужик! – третий хлебаловец подобрался незаметно с другой стороны и теперь держал капитана на мушке.
– Эй, кэп, шо тут за беспредел? – На балкончике дома, который охраняла несчастная овчарка, появился мужичок в белых трусах, с обильными синими росписями на туловище и толстой желтой цепкой, отягощенной пятидесятиграммовым крестом.
– Засунься, – бросил ему боец, целивший в капитана. – Не твое дело!
– Ща мои подъедут – и тебе, бычара, объяснят, где чье дело! – сердито пообещал толстяк. – Фрол, держи их на мухе!