– Но ведь я – председатель совета директоров! – Надя сложила губы бантиком, этакая невинная лапушка.

Ужик и Шелехов с большим удовольствием наблюдали за происходящим. Не вмешивались. Представитель Президента – тоже. Ему было интересно посмотреть, как эта куколка справится с Медведевым.

– Председатель совета директоров – это не наследственная должность, – покровительственно произнес Медведев. – Его избирают на совете директоров. Большинством голосов.

– Ну да, – промурлыкала Надя. – Так меня и избрали.

– Чушь! – фыркнул Медведев. – Какое еще собрание! Я сам – акционер «Русского топлива». Вам это известно?

– Разумеется, – прощебетала Надя. – У вас – восемь процентов. Вам было выслано извещение…

– Я его не получал!

– …Но вы, вероятно, не смогли явиться лично или прислать своего представителя….

– Я ничего не получал! – раздраженно повторил Медведев.

– …Но это, в сущности, не так важно. Меня избрали большинством в двадцать три с половиной процента, так что даже если бы и вы, и некий господин Филимонов, которого я не имею чести знать и которому принадлежит одиннадцать процентов, проголосовали против, это ничего бы не изменило.

– Вы не имели права голосовать акциями Хлебалова! – рявкнул Медведев. – Вы еще не вступили в права!

– Вы абсолютно правы, – согласилась Надежда. – Я еще не вступила в права, и поэтому шестьдесят два процента акций, принадлежащих моему покойному мужу, не участвовали в голосовании. Но это не так страшно. – Надя мило улыбнулась. – Ведь, согласно уставу, для избрания председателя совета директоров достаточно простого большинства.

– В таком случае, откуда взялись ваши двадцать три с половиной процента? – процедил Медведев.

– Господин Чижик и господин Юматов предоставили мне право распоряжаться их пакетами.

– С чего это вдруг? – Медведев опешил.

– Вероятно, из уважения к моему покойному мужу, – сказала очаровательная вдова. – Так что можете быть уверены: ваш фонд получит мои десять тысяч.

– Неплохо, – проворчал Медведев. (То-то ему доложили, что эфэсбэшники «съехали» с Юматова и Чижика. Понятно, чем они откупились. А чем теперь будет откупаться эта пигалица от той же курганской братвы?) – Хотел бы я посмотреть, как вы управитесь с Курганским металлическим! – сказал он.

– Можете не беспокоиться! – беззаботно ответила Надежда. – Контрольный пакет Курганского металлического вчера был продан ОАО «Ширгород-вектор».

– Это еще что за «мартышка»?

– Это моя фирма, – подал голос Шелехов. – Я же говорил вам, Руслан Васильевич, что хочу вернуть то, что принадлежало моему отцу. И вы, если и мне не изменяет память, обещали поддержку.

– Я много чего обещаю! – опрометчиво заявил Медведев. – Это фиктивная сделка! Она будет расторгнута! Нельзя просто так взять и передать пакет стоимостью как минимум в пятьдесят миллионов…

– Еще как можно! – перебил Шелехов. – За шестьдесят миллионов. Выходит, я даже переплатил. Как же так, Наденька, ты решила на мне нажиться?

– Это бизнес, Алеша! – Надя засмеялась. – Ничего не поделаешь!

Медведев побагровел:

– Где ты, мальчишка, мог взять шестьдесят миллионов?!

– Разве я спрашиваю вас, Руслан Васильевич, где вы берете деньги? – Алеша был очень серьезен. – Впрочем, если вам так интересно, могу ответить. Я купил долги завода металлургам, а затем обменял эти долги на сам завод, который, как вы только что заявили, стоит даже меньше шестидесяти миллионов.

– Я имел в виду настоящие миллионы! – заявил Медведев. – А не липовые!

– Руслан Васильевич, давайте прекратим эту дискуссию! – наконец вмешался представитель Президента. – Я в курсе данной сделки и могу вас заверить: все сделано строго по закону и в интересах России!

– В интересах России, чтобы какой-то сопляк управлял оборонным предприятием? – разъярился Медведев. – Да он…

– …Алексей Игоревич Шелехов очень наглядно продемонстрировал свои возможности! – Полпред тоже слегка повысил голос. – И вам это прекрасно известно! Его молодость тут ни при чем, а интересы России здесь представляю я!

Медведев свирепо уставился на него.

«Интересы России или интересы Конторы?» – спросил бы Медведев года три назад. Но сейчас – не рискнул. Пробурчал что-то примирительное.

Медведев очень хотел стать губернатором.

– Вот и хорошо, – смягчась, кивнул полпред. – В таком случае, позвольте официально представить вам нового генерального директора Курганского металлического завода…

– Ну как? – спросил Уж, когда они вышли из полпредовской резиденции и сели в машину. – Ты получил, что хотел? Ты доволен?

– Вполне, – ответил Алеша. – Свобода! А ты?

– Я? – Уж обнял Надю и засмеялся. – Хорошая жена, хороший дом… Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?

Глава пятьдесят первая

Пока Уж рассуждал о старости цитатами из классики, Ефим Асланович Юматов ехал в аэропорт. Вернее, его, зажатого между двумя здоровенными парнями в камуфляже на заднем сиденье машины, везли в аэропорт. Но Ефим Асланович отнюдь не был уверен, что довезут. Да, Алешка его отпустил и своих дружков придержал (Надо же! Как он их успел построить, а ведь мальчишка совсем!). Но, кроме Шелехова-младшего и бандитов Бессонова, было еще много-много людей, которым очень хотелось пустить кровь первому помощнику Хлебалова.

Если Бессонов откажется от мести, останутся эфэсбэшники. Если с ФСБ удастся как-то договориться, выползут из щелей все униженные и обиженные, ущемленные в правах, родственники тех, кто погиб не без помощи Юматова (ведь не только к смерти Шелехова-старшего и Булкина Ефим Асланович руку приложил), и родственники тех, кто погиб за него и из-за него. Война есть война. Платит не виноватый, а проигравший. Не верил Юматов, что его отпустят. До самого конца колебался: не наложить ли на себя руки? Удержался. Нехорошо это – самоубийство.

Всё, что от него хотели, Юматов сделал. Пусть убьют – лишь бы семью не тронули. Всё отдал: все связи, все схемы. Сидел сутки напролет на пару с невысоким мужичком по имени Тимофей, рассказывал. Время от времени к ним присоединялся Алеша. Тимофея он звал Ужом и, похоже, были они большие друзья. Тимофей-Уж был очень вежлив и внимателен. И уже знал многое из того, что говорил Юматов, так что не соврал Ефим Асланович ни разу. Не рискнул. Страшный был человек Тимофей-Уж. Юматов умел читать в глазах человеческую биографию: в глазах этого невысокого вежливого мужчины Юматову виделась кровь. Много крови. Но еще страшнее было то, что от пролитой крови этот человек не стал бесчувственной машиной убийства. Тимофей-Уж научился ценить человеческую жизнь. И свою, и чужую. Но не так, как другие люди. Юматов думал: из этого человека мог бы получиться настоящий боевой генерал. Такой, что никогда не пошлет солдата на глупую смерть, но не раздумывая пожертвует сотней, чтобы спасти тысячу. Может быть, именно страх перед Тимофеем удержал Юматова от самоубийства. Этот человек ничего не записывал, но запоминал каждое слово. И сумел сделать так, что Юматов начал воспринимать его как старшего. Как хозяина. Как раньше – Хлебалова. Юматов начал получать удовольствие, делясь с ним своими знаниями, своими ловкими схемами. Он радовался одобрительному кивку и огорчался, когда не мог ответить на заданный вопрос.