– Доброе утро.
От знакомого мужского голоса, позвучавшего совсем рядом, вновь нахлынула волна бешенства. Перед глазами заплясали зеленые всполохи ненависти.
Император подошел и сел на стул рядом с кроватью. Накрыл своей ладонью безжизненно лежащую поверх одеяла руку девушки, словно не заметив, как она вздрогнула от его прикосновения.
– Что… вам… надо?.. – делая паузу после каждого слова, спросила Эвелина. – Или вновь пришли бить меня?
– Ты не оставила мне выбора. – Дэмиен недовольно поморщился. – Впрочем, я не хочу об этом сейчас говорить. Как ты себя чувствуешь?
Девушка не стала отвечать. Лишь устало вздохнула и закрыла глаза. Она не хотела, не могла сейчас разговаривать с правителем. Слишком жива была в ее памяти боль, которой он пытался заставить свою бывшую ученицу снова ему повиноваться.
– Я был неправ, – совсем тихо прошептал Дэмиен. Эвелине пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать это неожиданное признание. Она растерянно мигнула и посмотрела на мужчину, молчаливо дожидаясь продолжения.
– Я был неправ, – громче повторил император. – Мне не следовало провоцировать тебя и перекидыша. Я не предполагал, что твоя ненависть так велика.
– Вы убили моего отца, – с тяжелым придыханием ответила Эвелина. – Вы пытались и пытаетесь превратить меня в рабыню. Что вас удивляет?
Дэмиен отвел взгляд. С гримасой страдания потер лоб и посмотрел в окно, за которым царил солнечный полдень.
– Думаю, когда ты встанешь на ноги, то можно будет позволить тебе небольшие прогулки на свежем воздухе, – негромко, словно сам себе, проговорил Дэмиен. – Под присмотром, конечно.
Эвелина ничего не сказала. Лишь печально хмыкнула. Забавно. Неужели император пытается таким образом попросить прощения?
– А еще я понял одну очень важную вещь. – Дэмиен встал и неторопливо прошелся по комнате. – Клятва, которой мы обменялись некогда в знак гарантии того, что ни ты меня, ни я тебя не сумею убить… она не работает, когда ты в теле перекидыша. И это очень плохо.
– Плохо для меня или для вас? – настороженно поинтересовалась девушка.
– Для нас обоих, – мягко отозвался император. – Перекидыша не удержать антимагическими браслетами – они просто спадают с лап.
Эвелина позволила себе небольшую торжествующую улыбку. Хотелось бы знать, как правитель справится с данным весьма неприятным обстоятельством. Или он каждый месяц будет избивать ее до полусмерти?
– Не волнуйся, Эвелина. – Невероятным образом Дэмиен угадал ее невеселые мысли. – Я обязательно что-нибудь придумаю.
У девушки не нашлось сил отстраниться, когда правитель подошел к кровати и легонько поцеловал свою бывшую ученицу в лоб. Это было даже приятно. Но где-то глубоко в животе все вновь скрутилось в один пылающий шар ярости и животного бешенства.
– Выздоравливай.
Император постоял еще немного рядом с постелью больной, словно собираясь что-то добавить. Но потом все же вышел.
* * *
Эвелина достаточно быстро поднялась на ноги после неудачного поединка с правителем Рокнара. К пленнице были приставлены лучшие целители, которые целые сутки напролет проводили рядом с ней, не скупясь на поддерживающие и регенерирующие заклинания.
Через пару дней после визита Дэмиена его бывшая ученица окрепла до такой степени, что решилась на небольшую прогулку по императорскому саду. Тира, которой она объявила о своем намерении, долго недовольно кривилась, но возражать не осмелилась. Стоило признать – с той поры, когда Эвелину принесли в покои окровавленную и почти не дышащую, стражница стала относиться к своей подопечной по-другому. Нет, не как к равной подруге, с которой можно спокойно поболтать о всяких пустяках, но с немалой долей уважения.
Девушка, несомненно, заметила подобную перемену в отношении к себе, однако разбираться в причинах этого не собиралась. Она чувствовала себя еще слишком слабой, чтобы тратить силы на пустые разговоры.
На недолгой прогулке Эвелину, помимо Тиры, вызвался сопровождать сам Лутий. Все время болезни девушки он провел около дверей ее покоев, повинуясь приказу императора. И даже после частичного выздоровления пленницы не имел права оставить этот пост без дополнительного распоряжения Дэмиена.
Раны к тому моменту затянулись настолько, что бинты с Эвелины сняли. Осталось лишь выматывающее чувство постоянной слабости, поэтому недолгий путь до сада занял у девушки никак не меньше часа. Она часто отдыхала, прислонившись плечом к стене, но от любого предложения помощи неизменно отказывалась.
У самого выхода во внутренний двор дворца Лутий бережно накинул шубу на плечи пленницы. Та невольно пошатнулась от неожиданной тяжести, поэтому мужчина моментально подхватил ее под локоть, помогая устоять на ногах.
– Не надо, – негромко произнесла Эвелина, с раздражением отдергивая руку. – Я сама.
Лутий удивленно вздернул брови, но промолчал. Лишь вежливо открыл перед пленницей дверь и все время пребывания в саду старался держаться как можно ближе к своей подопечной, чтобы успеть подхватить ее в случае чего.
Девушка замерла на пороге, вдохнула свежий воздух полной грудью и тут же мучительно закашлялась.
– Эвелина! – Тира испуганно дернулась к ней навстречу, но остановилась, перехватив взгляд Лутия. Тот едва заметно качнул головой, показывая, чтобы стражница не вмешивалась.
Пленница, будто не заметив этой секундной сцены, шагнула вперед. Под слишком легкой обувью, не предназначенной для уличных прогулок, хрустнул наст. В лицо ударил холодный ветер, в котором уже чувствовался запах приближающейся весны.
Эвелина улыбалась. Она с трудом держалась на ногах, но все равно улыбалась. После долгих дней заключения во дворце небольшая прогулка казалась настоящим чудом. Да, тут она все равно чувствовала себя несвободной. Вон, на ограде застыли часовые, которые смотрят только на нее. А на шаг позади стоят Лутий и Тира, которые не позволят ей даже приблизиться к стене. Но все равно. Если закрыть глаза и очень постараться, то можно представить, что наконец-то вырвалась из плена императора.
Девушка долго простояла на одном месте. Ноги в простых туфлях замерзли и окоченели, волосы растрепались от порывов сильного ветра. Но Эвелина была готова провести так вечность. Лишь бы не возвращаться под тяжелые своды роскошной темницы.
– Довольно, – наконец мягко произнес Лутий. – Ты простудишься.
Девушка зло зыркнула на него из-под длинной челки, но повиновалась. С чуть слышным вздохом сожаления повернулась и медленно побрела, мучительно шаркая ногами, в свою комнату.
Вечером, когда Эвелина отогревалась у жарко затопленного камина, неторопливо цедя горячее вино с корицей, к ней подсела Тира. Долго молчала, не решаясь начать разговор.
– В чем дело? – наконец, изрядно устав от чрезмерно затянувшейся паузы, рискнула поторопить ее девушка. – Ты что-то хотела у меня спросить?