Рик выпрямился, отвлекаясь от грустных раздумий, когда услышал приближающиеся шаги. Не время сейчас предаваться таким опасным мыслям. На посту стражника не должно занимать ничто постороннее. Тем более сейчас, когда император вновь решил навестить свою невесту. Его поступь юноша мог отличить от сотен других.
Дэмиен неожиданно остановился около покоев пленницы. Задумчиво провел пальцами по дверному косяку, искоса глянул на Рика.
– Говорят, ты задумался о вступлении в Пятый род, – негромко сказал он. – Это так?
Юношу пробила холодная дрожь. Что значит этот вопрос императора? Неужели все опасения верны, и тот знает, что на самом деле стоит за намерением Рика?
– Да, – ответил стражник как можно более безразличным тоном. – Да, ваше величество, я размышляю насчет этой возможности.
– Я буду рад, если ты примешь правильное решение, – уклончиво произнес Дэмиен. – Учти, верные и стоящие люди мне очень нужны.
Сказав это, император скрылся в покоях пленницы. А юноша остался недоумевать над его странными словами. Что они означали? Неужели Эвелина не рассказала, что на самом деле стояло за желанием Рика?
– Повезло тебе, парень, – негромко произнес Дир. – Кажется, совсем скоро ты наконец-то выбьешься из простых стражников.
Рик промолчал. Лишь крепче сомкнул пальцы на рукояти меча. Дир даже не подозревал, какие мысли на самом деле тревожили его напарника в этот момент.
Спустя какое-то время дверь, ведущая в комнату пленницы, распахнулась. На пороге появился император, а за ним и девушка. Стало быть, пришел черед их ежедневной вечерней прогулки.
Рик и Дир согласно выпрямились. Правитель не требовал их присутствия, когда лично сопровождал Эвелину. Что же, краткий отдых от утомительного несения службы им совсем не помешает.
Но, когда пленница проходила мимо Рика, то неожиданно запнулась. Дэмиен по инерции проскочил несколько шагов, затем с удивлением оглянулся.
– Ох, – смущенно произнесла Эвелина. – Шнурок развязался. Ваше величество, извините.
Дэмиен тяжело вздохнул и отвернулся, всем своим видом выражая покорность судьбе.
– Слушай внимательно, – прошипела девушка, почти не разжимая губ. – Ритуал – это боль. У тебя будет две минуты, не более. Понял?
Рик едва не поперхнулся от неожиданности и проявленной пленницей смелости, если не сказать больше – наглости. Опасливо покосился на Дира, но тот не обращал никакого внимания на происходящее, видимо, витая в облаках по поводу скорого свидания с Тирой. Император же стоял слишком далеко, чтобы что-нибудь услышать.
– Ты скоро? – осведомился он.
– Уже все. – Эвелина встала и ласково улыбнулась правителю. – Извините еще раз.
– Ничего страшного, – пробормотал он, подхватывая девушку под руку. – Тебе пора отвыкать просить прощения за каждую оплошность. Как-никак, скоро ты станешь моей женой. А императрица не обязана извиняться за такие мелочи. Она выше их.
Рику, наверное, показалось. Но при этих словах Дэмиена в глазах пленницы промелькнула такая нестерпимая боль, что ему стало не по себе. Неужели он ошибался в ее намерениях?
* * *
Последний день весны. Эвелина не спала всю ночь перед ним. Шелковые простыни, казалось, жгли кожу. Перед крепко закрытыми глазами кружились странные образы, переходящие в кошмары. Чуть более суток отделяли девушку от брачного ритуала, а значит, и от окончательного поражения. Эвелина разрывалась от противоречивых желаний. Все ее существо кричало: ты не можешь уступить императору! Но самая темная, самая потаенная часть души замирала от предвкушения. Как, наверное, уютно и спокойно будет провести ночь в объятиях императора. Когда-то он уже доказал ей, каким замечательным любовником является. Пусть наслаждение от ночи инициации было смешано с терпким привкусом унижения – какая разница?! Кто посмеет упрекнуть ее в слабости, если на голове бывшей бесправной пленницы воссияет корона могущественной империи?
Эвелина металась по кровати, не зная, что предпринять. Любое решение выглядело глупым и заведомо проигрышным. Смириться со своей участью – значит предать свой род. Забыть, что именно император послужил причиной смерти ее родителей. И плюнуть на собственную гордость и честь. Но что противопоставить этому? Если только…
За завтраком Эвелина была особенно тиха. Она почти не чувствовала вкуса предложенных блюд. И этого не мог не заметить император.
– Что с тобой? – спросил он, отставляя в сторону бодрящий травяной напиток. – Ты выглядишь так, словно не спала всю ночь. Что-то случилось?
– Да, – нехотя обронила девушка. Надолго замолчала, разглядывая безупречно белую скатерть.
– Ну? – поторопил ее Дэмиен. – Дорогая, позволь напомнить, что мне предстоит сегодня сложный день. У меня мало времени.
– Я хочу пройти через ритуал очищения.
Эвелина пожалела о своей фразе сразу, как только она слетела с губ. Но отступать было поздно. Возможно, это действительно наилучший выход для пленницы. Если нельзя бежать, а смириться и принять ситуацию тебе не позволяет память и достоинство, то почему бы не закончить эту жизнь подобным образом? Ритуал будет означать смерть для прежней Эвелины. И какая разница, что произойдет дальше с ее телом?
– Я, верно, ослышался? – негромко спросил император, внимательно глядя на девушку. – Что ты сказала?
– Я хочу пройти через ритуал очищения, – более уверенно повторила Эвелина, до боли в костяшках сжимая кулаки. – Сегодня.
– После всего, что я рассказал тебе об его сути? – Дэмиен откинулся на высокую резную спинку стула. – Почему?
– Я обязана объяснить свое решение? – Девушка нервно усмехнулась.
– Нет, не обязана. – Император пожал плечами. – Мне просто интересно. Эвелина, почему? Ты же знаешь, что это будет означать смерть для тебя. Некрасивую и очень болезненную. Ты… Ты настолько ненавидишь меня?
Девушка промолчала. Лишь с вызовом улыбнулась, глядя в светлые непроницаемые глаза правителя. Все ее существо сейчас безмолвно кричало от ужаса – откажись, откажись от своих слов, пока не поздно! Но пленница не позволила и тени терзающих ее чувств отразиться на своем лице.
Дэмиен резко встал, порывистым движением опрокинув стул. Но, по всей видимости, даже не заметил этого. Отошел к настежь раскрытому окну и замер там, о чем-то глубоко задумавшись.
– Я не могу заставить тебя передумать, – медленно, тщательно взвешивая каждое слово, протянул он, не оборачиваясь к девушке. – Более того, я должен радоваться твоему решению. Но почему мне так больно, Эвелина? Я не ощущал ничего подобного многие десятилетия. Забыл, что у меня вообще есть сердце. Думал, что более не способен на человеческие эмоции. Выходит, ошибался?..
Эвелина ничего не ответила. Лишь горько усмехнулась. Такой печальный исход дела был предопределен давно – в тот самый миг, когда Дэмиен признался в убийстве ее отца. На что он рассчитывал, произнося эту в высшей степени прочувствованную речь? Что она разрыдается и падет в его объятия? Глупо, очень глупо. Но почему, во имя всех богов, ей так тяжело сдерживать сейчас слезы?