– Я позаботился об этом,– пожал плечами император.– Того количества сонного зелья, которое Эвелина выпила, хватит на двухдневный беспробудный сон минимум. Надеюсь, ты успеешь обернуться за это время. А когда мы вернемся в Академию, я постараюсь сделать все, чтобы моя ученица как можно меньше глазела по сторонам. Ей будет не до любопытства, обещаю. Наступает пора, когда нелепая игра в строгого, но справедливого учителя подойдет к логическому завершению.
– Вы так говорите, будто сами жалеете о том, что вам предстоит сделать,– понимающе улыбнувшись, заметил телохранитель.
– А теперь ты позволяешь себе слишком многое,– холодно осадил собеседника Дэмиен. Но затем, немного подумав, все же ответил с глубоким вздохом: – Наверное, ты прав. Жалею… Впрочем, что об этом говорить. Исполнится все, чему суждено быть.
– Я видел девушку на тренировке,– мягко улыбнувшись, произнес Лутий.– Из нее получится толк. Только чуть меньше горячности, чуть больше сосредоточенности… Вы неплохо над ней поработали.
– Спасибо,– хмыкнув, сказал император.– А теперь – езжай. Мы и так потеряли много времени на разговоры. Я буду ждать твоего возвращения.
Телохранитель, поклонившись, так же неслышно растворился в лиловых сумерках позднего вечера. Через несколько минут по небольшой деревенской улочке пронеслись неясные силуэты всадников, сопровождаемые бешеным лаем брехливых псов. И опять все стихло.
Император еще долго стоял на крыльце, всматриваясь вдаль. Поднявшийся ветер успел разогнать тучи, и в призрачном свете луны казалось, что мужчина давно и безнадежно болен – настолько глубокие тени залегли у него под глазами. Кто знает, сколько времени Дэмиен провел бы здесь, в полном одиночестве, размышляя над ему одному ведомыми вещами, но его испуганно окликнула служанка:
– Ваше величество. Эвелина…
Император, грубо оттолкнув женщину, поспешил в мирное сонное тепло избы. Там, в самой дальней комнате, на смятой, мокрой от пота простыне металась в бреду девушка. Она все силилась и силилась открыть глаза, вынырнуть из глубокого колодца беспамятства, но неведомая сила крепко держала ее в плену. Запекшиеся от жара губы пытались выговорить какое-то слово, взмолиться о чем-то, но рождался лишь тихий болезненный стон.
– Спи, девочка, спи,– вполголоса уговаривал император, укрывая худенькое тело ученицы одеялом.– Ты все равно ему не поможешь.
А недалеко отсюда, в соседней деревушке, по улицам уже мчалась призрачная кавалькада всадников в белом. Матери испуганно укрывали детей одеялом, молясь, чтобы отряд проехал дальше, минуя их дом. Они не знали, что всадникам плевать на робкие молитвы крестьян. Незваные гости уже увозили законную добычу императора – маленькую девочку, которая, не понимая, что происходит, плакала и рвалась обратно, к брату. Впрочем, кому какое дело до слез несмышленого ребенка.
Рик, стоя на коленях посреди лужи жидкой грязи, куда его отшвырнули, как щенка, выхватывая из рук самое дорогое, что у него было,– сестру, медленно разжал ладонь. Тихо звякнув друг о друга в полете, ему под ноги скользнули несколько золотых монет с выгравированным на них четким профилем императора. Мальчик, запрокинув голову к далеким безразличным небесам, страшно, бесслезно завыл от отчаяния.
* * *
Эвелина вздохнула. Она чувствовала себя еще очень слабой после приступа непонятной болезни, настигшей ее в деревне. Первый день недомогания девушка до сих пор вспоминала с ужасом. Страшная слабость, которая пригвоздила ее к постели, не позволяя шевельнуть и пальцем. Тошнота, закручивающая внутренности в один тугой шар, так что даже вздохнуть было сложно. Эвелина могла только спать, обессиленная борьбой с собственным телом, которое отказывалось ей подчиняться. Но и забытье не приносило желаемого облегчения. Будто чужая воля вмешивалась в разум девушки, искажая привычные очертания реальности, рождая зыбкие видения на грани полусна. Эвелину мучили кошмары, до жути правдивые. Иногда она не могла отличить – что произошло на самом деле, а что промелькнуло в воображении. Но чаще всего девушка видела в горячке Рика. Мальчик что-то силился ей сказать, взмолиться о чем-то, но губы его лишь смешно и беззвучно двигались. И тогда Эвелина принималась плакать. От безысходности, от невозможности помочь. От отчаяния.
Император прилежно ухаживал за своей ученицей. Он не желал применять магию, говоря, что в таких случаях от нее бывает больше вреда, чем пользы. Чтобы лечить, надо знать причину болезни. А куда прикажете направлять энергию, если суть скрыта глубоко в душе?
Эвелина не настаивала. Присутствие императора неожиданно стало ей противно. Когда правитель ненароком прикасался к ней, поправляя одеяло или отпаивая теплым куриным бульоном, она еле сдерживала гримасу отвращения. Прохладные руки Дэмиена не остужали жара, а, наоборот, словно усиливали. И тогда девушке казалось, что напротив нее сидит не красивый статный мужчина, а полуразложившийся труп с червивыми ледяными отростками вместо пальцев.
Если император и почувствовал перемену отношения к себе, то не показал виду. Он все так же ласково улыбался, заботливо поднося очередную чашку травяного отвара, все так же внимательно следил, чтобы девушка выпивала лекарство до дна. Откуда Эвелине было знать, что она очнулась намного раньше положенного времени, и странная реакция организма – всего лишь ответ на все новые и новые порции сонного зелья, которым ее продолжал усердно потчевать наставник.
Болезнь закончилась так же внезапно, как и началась. Через некоторое время Эвелина вдруг с удивлением ощутила, что может вновь управлять своим телом, будто ничего и не случилось. Она долго не решалась встать, сидя на самом краешке кровати, боясь, что силы неожиданно покинут ее. Но вскоре любопытство возобладало над здравым смыслом. Девушка осторожно поднялась и, накинув поверх простой льняной рубашки длинную пушистую шаль, сделала пару неловких шагов к порогу. Когда до двери оставалось совсем чуть-чуть, в комнату быстрым шагом ворвался император.
– Ты встала? – не сумел сдержать удивления Дэмиен при виде своей ученицы, уже довольно уверенно стоящей на ногах.
– Как видите,– измученно улыбнулась девушка.– Надоело валяться кулем. Вы и так слишком задержались из-за меня в этой деревушке.
– Об этом можешь не переживать,– расхохотался мужчина.– Здоровье моей ученицы для меня важнее любых дел империи. Да и спешить нам особо некуда.
– Но все же, – упрямо возразила Эвелина: – Я уже прекрасно себя чувствую. И в силах продолжить поездку.
– Прямо сейчас прикажешь выезжать? – с иронией поинтересовался император.– Или сначала отобедать изволишь и переоденешься во что-нибудь более подходящее для верховой езды?
Девушка с легким смущением плотнее закуталась в шаль, но продолжала с вызовом смотреть в глаза императору.
– Хорошо,– наконец уступил Дэмиен.– Если ты так желаешь, то мы покинем это гостеприимное место. Но с двумя условиями. Во-первых, сейчас я пришлю к тебе служанку. Она принесет одежду. А затем мы с тобой пообедаем. Во-вторых, после трапезы я приглашаю тебя на маленькую конную прогулку по окрестностям. Просто ради того, чтобы быть уверенным в твоих возможностях держаться в седле. Если все пройдет хорошо – завтра мы отправимся в обратный путь.