Человек, шагнувший с лестницы в коридор, оказался обычным монахом, хотя и без рясы; Антон уже привыкал называть про себя монахами служителей храма, носивших черную одежду и бороды. Но монах был не один. За ним в коридор вышел не слишком высокий, но чрезвычайно широкий, как бульдозер, и такой же могучий с виду человек, одетый в тот же «монашеский» наряд. Лицо у него было плоское, с огромной нижней челюстью и расплющенным носом, заросшее редким черным волосом. Такое лицо мог бы иметь гигантопитек или снежный человек, сойди он с гор Тибета или Памира и появись в центре среднерусских равнин. Но не челюсть привлекла внимание Громова, а глаза «гигантопитека», не просто пустые – мертвые, полные неодолимого равнодушия смерти. Таких глаз Антон не встречал ни у одного человека, даже у бандитов или «отморозков». Живые люди таких глаз иметь не могли.
Навьи, пришла на ум догадка. Владислава предупреждала Илью о возможной встрече с навьими воинами, это один из них.
Монах, первым ступивший на плиточный пол коридора, почуял Антона сразу и даже успел выставить перед собой острый сук жезла Силы, однако и Антон не потерял драгоценных мгновений, несмотря на интеллектуальный шок, овладевший сознанием при виде самого натурального зомби-солдата, которого в здешних местах называли – навья. Инстинкты, отточенные состоянием боевой пустоты, сработали без участия сознания.
Нож, брошенный Антоном с расстояния в десять метров, вонзился в руку монаха, поднимавшую жезл Силы, заставив его выпустить суковатую дубинку, и хотя он тут же перехватил ее другой рукой, послать разряд не успел, Антон был уже рядом и ударом в переносицу отправил пожилого хха в глубокий нокаут… и еле успел увернуться от могучего удара, нанесенного идущим за монахом «гигантопитеком» с неожиданной, буквально противоестественной быстротой! Если бы не состояние пустоты, переводившее энергетику организма на более высокий уровень, позволявшее адекватно реагировать на любое нападение, делающее это нападение ожидаемым, Антон не смог бы сознательно отразить такой удар. Не смог бы он в течение долей секунды и разработать стратегию и тактику боя с человеком, который давно был мертв, хотя и действовал со скоростью компьютера. Теперь стратегию рассчитывало подсознание мастера, способное предвосхищать события, и ответ Антона был точен и единственно верен.
Гигант успел сделать еще два удара, каждый из которых мог пробить тело человека насквозь, промахиваясь на какие-то доли миллиметра, затем в один глаз его вошел второй метательный нож Антона, а голову от виска до виска пробил рэмбо – нож выживания. И несчастный навья, замороченный колдунами храма до полуживого состояния, тихо осел на пол коридора, потеряв способность видеть и рассчитывать свои действия разрушенным теперь уже не только биологически, но и механически мозгом.
Постояв над ним немного, с содроганием понаблюдав, как он пытается «понять», что произошло, слепо ощупывая голову, Антон вернулся к спутникам. Сказал в ответ на вопросительный взгляд Валерии:
– Все в порядке. Есть идеи, как открыть эту дверь?
Валерия, поняв его состояние, покачала головой.
– Если дверь заговорена, дотрагиваться до нее нельзя.
Антон вспомнил о нокаутированном монахе.
– Подожди-ка, есть идея…
Он вернулся к лестнице, где поверженный навья все еще шевелился, напоминая наколотого на булавку огромного жука (смотреть на него было неприятно до спазма в желудке), и привел в чувство бородатого хха, не сразу сообразившего, что от него требуется. Антон помог ему встать и подвел к маявшейся от неизвестности Валерии и охранявшему ее волку. Монах немного оклемался, пораженный присутствием зверя, и даже попытался сопротивляться, но затих в железных руках Громова.
– Можешь открыть дверь?
Бородач посмотрел на Валерию, на волка, покосился на Антона. Глаза его недобро сверкнули. Но говорить он ничего не стал.
– Повторить вопрос? – слегка нажал ему на предплечье Антон.
Лицо хха перекосилось, однако и на этот раз он не издал ни звука.
– Он ничего не скажет, – покачала головой Валерия. – Отпусти его.
– Чтобы он поднял тревогу? Что ж, не хочет общаться, будем действовать по-другому, у нас мало времени.
Антон вдруг толкнул монаха к двери с руническими письменами на ней, и тот от неожиданности, выставив вперед ладони, коснулся ручки и деревянных планок. В следующую секунду произошло нечто необычайное.
Дверь вспыхнула неярким зловещим зеленовато-сиреневым пламенем, это пламя перекинулось на руки монаха, на все тело, он закричал, дернулся несколько раз, словно попал под высоковольтный разряд, и упал на пол окостенелой скульптурой со сведенными судорогой руками. Звук удара от падения его тела на плитки пола напоминал стук деревянного бревна.
Похолодало. Дверь перестала светиться во всех диапазонах, монах своим прикосновением разрядил колдовское заклятие, охранявшее покои верховной жрицы.
Антон на всякий случай подцепил ручку двери суковатой дубинкой – оружием хха – и потянул к себе. Дверь с тихим стоном приоткрылась, и волк тотчас же юркнул в образовавшуюся щель, почуяв, что опасности уже нет.
Антон подтолкнул вперед замешкавшуюся Валерию, со страхом смотревшую на тело монаха, и они вошли в знакомые Антону апартаменты хозяйки храма, состоящие из трех комнат, одной из которых была спальня, и пока Валерия, ошеломленная великолепием и роскошью интерьеров, рассматривала покои верховной жрицы, Антон и волк отыскали в спальне то, к чему стремился огнеглазый помощник людей, – вход в глубокий колодец, пронизывающий все здание храма сверху донизу и уходящий в неведомые глубины земли. Вход был замаскирован под зеркало, им давно не пользовались, но все же Антон чувствовал (видел) его ментальное свечение и в конце концов обнаружил бы колодец, но волк сделал это быстрее, он знал, что и где надо искать.
Подошла Валерия.
– Такого богатства я еще не видела. Обрати внимание на кровать!
– Обратил, – пробормотал Антон, вспоминая свое пробуждение на огромном мягком ложе. – Старуха любит комфорт.
– А это что? Колодец?
– Вероятно, спуск в подземный ход. Нам придется туда лезть. Видишь скобы?
– Неужели хозяйка лазила вниз по скобам?
– Может быть, и не лазила, она колдунья и вполне способна использовать какую-нибудь хитрость.
– Ковер-самолет?
– Может быть, и ковер, только без самолета. Или деревянный поддон – в качестве лифта. Ну что, двинулись? Терять нам нечего.
– А где волк?
Антон огляделся, позвал:
– Ты где, серый?
Из соседнего помещения выглянула морда волка, скрылась, затем послышался какой-то стеклянный стук. Антон поспешил к выходу и увидел зверя, склонившегося над бутылкой с двумя горлышками. Волк пытался дотащить ее в зубах, но у него плохо получалось, бутылка была скользкой.