– Тебе нравится в новом мире? – мягко поинтересовался Мердок.
– Да, – честно ответила я. – Все так необычно. Только боюсь, мне тяжело будет здесь освоиться. В кого ни плюнь – сплошь великие колдуны.
– Не беда, – холодно улыбнулся Мердок. – Мы все когда-то начинали с нуля.
– По-моему, я начинаю с минусовой отметки, – самокритично хмыкнула я.
– Ты сама не поверишь, как быстро научишься всему необходимому. Просто следи внимательно и не отходи далеко.
В ту же секунду мое сердце царапнула мохнатая лапка беспокойства.
– Что случилось? – заметил Мердок перемену в моем лице. – С тобой все в порядке?
– Не знаю, – покосилась я на дом по правую руку, освещенный лучами полуденного солнца. На самой его крыше блестело что-то нестерпимо яркое, будто искорка небесного огня, случайно слетевшая на землю. Мердок тоже поднял голову, заинтересованно проследив за моим взглядом. Огонек неожиданно вырос, заслонив от меня оставшийся мир. Он кружился в странно-прекрасном, завораживающем танце, гипнотизируя, маня, обещая… Будто огромный глаз неведомого зверя… Сурового, жестокого в своей первозданной дикости, но от того еще более прекрасного… Вдруг сфера слепящего пламени вспыхнула, заиграв всеми гранями бриллианта…
– Назад!
Мердок с силой толкнул меня на камни мостовой. Ослепшая, я помотала головой, пытаясь восстановить четкое видение мира. В глазах мельтешил безумный хоровод светлячков. Слух – временно единственное средство ориентации в пространстве – донес до меня звуки неясного топота. Мердок громко и отчетливо выругался и что-то неразборчивое прокричал вслед убегавшему.
– Ты в порядке? – присел он рядом на корточки.
– Я из-за тебя поставила синяк на коленке, – помотала удивленно я головой и взялась за виски. Там кто-то настойчиво долбился в стенки сосудов, словно стремясь расколоть череп пополам. – А еще я ослепла.
– Это временно, – успокоил Мердок и крепко надавил на мой лоб. Внутри что-то отчетливо хрустнуло Боль стала нестерпимой, но вскоре слегка притихла.
– Эй! – раздраженно дернулась я. – Ты мне кости раздавишь. Они у меня не стальные.
– Я тебе помогаю, – возразил Мердок. – Вообще-то я тебе сейчас жизнь спас.
– Да неужели?! – огрызнулась я.
– Мердок, Элиза. – Кто-то, громко пыхтя, опустился подле меня. – Он ушел. Слишком хорошо и быстро соображает. Бывший госслужащий, не иначе. К тому же спец в боевой магии.
– Я заметил, – раздраженно ответил мой спаситель. – Чуть ее не угробил на моих глазах. Подумать только, в центре Пермира применить недозволенную магию! И куда только городская стража смотрела! Впрочем, с ней я разберусь позже.
– Извините, – вежливо вмешалась я, почувствовав приближение очередного приступа дурноты. Боль вновь пошла на приступ моих несчастных мозгов. Зрение тоже не спешило возвращаться. Неудачный выдался день. – Не хочу отвлекать от совещания, но я скоро буду выть, стонать и плакать… Прошу не удивляться.
– Так больно? – Мердок прищелкнул языком. – Что же. Примем кардинальные меры.
– Давно пора.
Боль неотступно брала все новые и новые бастионы в моем теле. Я чуть слышно дышала, боясь чересчур резким движением вызвать новый ее всплеск. Мердок положил прохладную руку на мой пылающий лоб и что-то тихо прошептал. Мое сознание и мир вокруг тихо погружались в темноту и безмолвие. Я умирала… Ну, может, это легкое преувеличение, скажем прямо: я постыдно рухнула в обморок.
Пробуждение было ужасным. Ломило затылок, жутко хотелось пить. Испытавшие когда-либо тяжелейшее похмелье поймут и посочувствуют мне. С изматывающим душу усилием я приподняла пудовые веки. Они долго сопротивлялись моим отчаянным усилиям, но наконец подчинились приказаниям центральной нервной системы в моем лице. Глаза тоже исправно выполняли свои прямые функции, подавая в мозг информацию об окружающем мире.
В комнате было темно, как может быть темно погожим летним ранним вечером в помещении с задернутыми шторами, когда сумерки только начинают сгущаться под кронами деревьев. Это радовало. Огорчало отсутствие питья в пределах досягаемости. Но обнадеживало возвращение подвижности моим скрученным суставам, в чем я убедилась, пошевелив пальцем. Палец отозвался нудной, стреляющей болью, но, к счастью, не отвалился. «Испытания прошли успешно», – решила я и приступила к активным действиям. Перевернувшись на живот, я по-пластунски попыталась добраться до края постели. Однако широченная кровать, больше напоминающая плацдарм для танкового сражения, никак не желала заканчиваться. А я не хотела сдаваться, упорно продвигаясь вперед, словно партизан, пытающийся выйти, пардон, выползти из окружения противника.
– Ты с ума сошла, – охнул Мердок, неслышно появляясь из дверного проема. – Отдыхай.
– Воды, – простонала я, уцепившись за долгожданный край одеяла. – Садисты, умираю…
Холодная примочка пригвоздила мою, к огромному удивлению целую, голову к подушке.
– Пей, только маленькими глотками, – предупредил Мердок, поднося стакан с искрящимся содержимым.
Сладковатая жидкость беспрепятственно скользнула внутрь изможденного жаждой организма, заставив меня замереть от небывалого блаженства. Очень быстро мне полегчало.
– Так-то лучше, – удовлетворенно произнесла я, убедившись, что больше не нахожусь под угрозой вымирания. – Ну я жду объяснений! – Мое настойчивое требование прервал приход Лионоры. – Кто пытался меня убить? Моя шкура мне на редкость дорога! Она у меня только одна. Запасных не имеется!
– О чем это ты? – лукаво спросила она. – Такие приступы бывают у многих.
– Сопровождающиеся слуховыми, зрительными и осязательными галлюцинациями? – с сарказмом перебила я. – За кого вы меня принимаете?
Лионора многозначительно покосилась на Мердока. Тот пожал плечами и примостился на краешек постели.
– Скажу прямо, – начал он. – Ты создание нашего мира. Ты родилась здесь, и ты принадлежишь ему.
– Амнезией не страдаю, – невежливо перебила я его. – Ты это уже мне говорил. И про изгнание тоже. Но это не объясняет, почему меня тут убить желают.
– Пожалуйста, не перебивай меня. Иначе ничего рассказывать не буду, – пригрозил Мердок и продолжил, пользуясь тем, что я испуганно прикусила язык. – Скажем так, после себя ты оставила не очень хорошую память. Точнее, очень нехорошую. Хотя бы тем, что пыталась свергнуть императора.
– Почему же меня вернули? – Рассказ становился все более и более занимательным. – Власть сменилась или…
– Император остался прежним. – Мердок побарабанил пальцами. – На Совете Мудрейших было решено, что ты искупила вину.
– Мердок ходатайствовал за тебя, – дополнила Лионора и обиженно покосилась в его сторону. – Он почему-то решил, что ты больше пользы принесешь в Перми-ре.