— И вы согласились?
Биридий как-то неуверенно пожал плечами. Опустил голову и прошептал:
— Подумал, что хуже все равно не будет. Знаете, как говорят: чем бы принцесса ни тешилась, лишь бы в пасть дракону не лезла. Ну вот.
— Что дальше? — поторопил его я, когда мужчина окончательно сник и замолчал. — Что-то пошло не так?
— Все пошло не так, — злобно прошипела Стеша, с настоящей ненавистью глядя на отца. — Абсолютно все. Сперва мы все с радостью включились в предстоящую забаву. Здесь же в глуши скучно. Одни и те же лица каждый день, одни и те же разговоры. А тут хоть какое-никакое, да разнообразие. Вырядились, словно на шабаш колдунов. Черные наряды, распущенные волосы. Собрались в библиотеке, поставили два зеркала друг напротив друга. И две свечи около каждой рамы, чтобы человек видел свои многократные отражения. Как и положено, дождались полночи.
На этом месте Стеша неожиданно поперхнулась и побледнела, словно воочию представив подробности того страшного вечера. Попятилась к ярко зажженному камину и щедро подбросила туда еще дров, заставив пламя взметнуться ввысь.
— Мы взялись за руки меж зеркал, — дрожащим голосом подхватил ее рассказ Биридий. — Зильга зажгла свечи, специально не глядя на отражение. По задумке мы должны были одновременно открыть глаза, когда Чария позовет моего отца по имени. И…
Тут он запнулся, устало опустился в кресло и принялся с приглушенным стоном растирать виски.
В комнате повисла настолько плотная, осязаемая тишина, что казалось, будто ее можно есть ложками, как кисель. Стеша не торопилась прерывать затянувшееся молчание, отсутствующим взглядом глядя в камин. Отблески огня плясали на ее мокрых от слез щеках. Боги, да что они увидели в зеркале-то, раз до сих пор напуганы до полусмерти?
— Вам явился призрак? — рискнул я помочь им с рассказом.
— Не совсем, — протянула Стеша, зло сморкаясь в маленький носовой платок. — Мы сначала подумали, будто ритуал не удался. Ничего не происходило — с небес не ударил гром, свечи не задуло сквозняком. И лишь через пару секунд сообразили, что не видим отражения пламени в зеркале. Это было очень странно. Мы смотрели в темноту, а она словно изучала нас. Внимательно, неспешно, выискивая самые слабые стороны. И нашла, как видите.
— Что было дальше? — сухо спросил я, весьма заинтригованный этим рассказом.
— Да ничего особенного. — Стеша пожала плечами. — Было как-то глупо продолжать стоять и пялиться в кромешный мрак. И мы разомкнули цепь. Едва только наши руки расцепились, как одно из зеркал жалобно зазвенело, едва не разбившись на тысячи хрустальных осколков. Я… Я страшно испугалась, что это нечто, скрывавшееся в темноте, пытается ворваться в комнату. Кто-то закричал. Заполыхала скатерть из-за опрокинутых в суматохе свечей. И… И все стихло. Зеркало выстояло. Маленький пожар быстро и сам собой потух. Мы не обсуждали произошедшее. Быстро разошлись по комнатам, немало смущенные. Словно дети, знающие, что поступили дурно, и пытающиеся скрыть свою шалость.
— Все началось этой же ночью?
Я провел языком по пересохшим губам, страдая от жажды. С сомнением покосился на почти пустую бутылку, одиноко стоявшую на столе, но не рискнул промочить ее содержимым горло. Эх, вина бы сейчас. Пусть даже той кислятины, которая хранится в подвалах моего замка. Не люблю крепкие напитки, особенно когда рядом с тобой происходит нечто странное и зловещее.
— Пейте, — радушно предложил мне Биридий, угадав мое желание, и подтолкнул поближе бутылку. — Честное слово, лучше вам выпить. Тогда кошмары не так пугают.
— Ну да. — Стеша недовольно хмыкнула. — Сам каждый вечер напиваешься до невменяемого состояния, а над Дарием и Даном издеваешься. Думаешь, будто никто не замечает, сколько пустых бутылок каждое утро выбрасывает Хельга.
— Меня все игнорируют? — мягко поинтересовался я, прекращая едва не начавшуюся перепалку. Дождался, когда внимание собеседников обратится на меня, и задал повторный вопрос: — Все началось этой же ночью?
— Не уверена, — с некоторым смущением отозвалась Стеша. — По-моему, в первый раз я увидела во сне, как меня зарывают заживо, через неделю. Когда Чария окончательно слегла.
— Секундочку! — Я поднял палец, обрывая ее рассказ. — Как это — «окончательно слегла»? Насколько я понял, ноги отказали ей много раньше — еще год назад.
— Тогда ей отказали ноги, а теперь отказал и разум. — Стеша криво усмехнулась. — Почти сразу после ритуала она заявила, будто ей семнадцать лет. Ну да ладно, многие в старости в детство впадают. Но потом… Понимаете, Чария всегда была бойкой и живой старушенцией…
— Стеша! — укоризненно проворчал Биридий, перебив дочь. — Что за выражения? Имей уважение к прабабушке! Она не старушенция, а леди Чария из знатного и древнего рода.
— Неважно, — отмахнулась от замечания отца Стеша. — Так или иначе, но крови она из нас много выпила. Особенно из отца, конечно. Старушен… — Биридий на этом месте грозно хмыкнул, и девушка поспешно исправилась: — Леди Чария то есть, моего отца всю жизнь терпеть не могла. Уж очень он на вид напоминал Пакия, моего деда. А того она вообще ненавидела лютой ненавистью. Обвиняла, что он леди Циции всю жизнь поломал. Мол, где это видано, чтобы девушка из знатного рода вышла замуж за простолюдина. И всегда при этом напрочь забывала о том, что ее род разорился в стародавние времена, и моя бабушка, ее дочь, была бесприданницей. А Пакий к тому времени уже владел торговой лавкой в столице и медленно, но верно поднимался к вершинам благосостояния.
— Стоп-стоп-стоп! — взмолился я, чувствуя, что совершенно запутался во всех этих объяснениях и родственных взаимоотношениях. — Если леди Чария настолько не любила вашего прадеда, Стеша, то почему она тогда так переживала о его душе, что даже пошла на вызов духа?
Стеша лишь развела руками и вопросительно посмотрела на отца.
— Спросите что полегче, — хмуро бросил тот, с настоящей мукой во взоре поглядывая на бутылку, на дне которой еще плескались остатки недопитого самогона, и мученически облизываясь. — Разве женщин поймешь? Особенно когда они, почитай, в маразме. Вчера ненавидели, сегодня любят. Я спрашивал ее об этом. Она сказала, что перед смертью хочет отмолить грехи. Будто бы осознала какую-то свою вину перед моим отцом и собирается вызволить его душу из плена морского чудовища, чтобы хоть этим получить его прощение.
— Занятно, — почти не разжимая губ, проронил я и забарабанил пальцами по колену.
— Впрочем, мы отвлеклись, — продолжила Стеша, терпеливо дождавшись окончания небольшого отступления в прошлое семьи. — В общем, через неделю после ритуала Чария… как бы поточнее выразиться… Она уснула. И спит до сих пор. Приходит в себя лишь на пару часов в сутки. Поест, обведет всех мутным взглядом, в очередной раз заявит, будто всех переживет, и вновь отключается.
Девушка завистливо вздохнула и чуть слышно прошептала:
— Я ей даже завидую. Раз она так сладко спит, то наверняка не видит кошмаров.