– Надо ему! – отозвалась Ксения. – А кому надо будет завтра вставать?
Но ей уже никто не ответил.
«Очень интересно», – мысленно повторила Даша. Ноги сами понесли ее следом за Вадимом. Уже стемнело, и можно было не волноваться, что ее заметят. Даша сама себя различала с трудом, что уж тут говорить о людях, которые не догадываются, что за ними следят.
Если бы поблизости не заговорили, Даша точно на кого-нибудь наступила.
– Ну, приехали! – возмущенно воскликнула Василиса, и Даша забыла, как дышать. От волнения кровь застучала у нее в ушах, и на мгновение она перестала слышать, что происходит вокруг.
«Очень интересно, – мелькнуло в голове. – Я тут еще и оглохну с перепугу».
Но вот впереди раздался шорох. Говорившие уходили.
– Даже не думай! – быстро шептала Василиса. – Это не метод. А потом – ну, сделаешь ты это. И что? Все всё узнают – зачем тебе это надо? Нет уж, держись до конца.
– Да надоело мне! – вздохнул Вадим.
– Надоело ему, – проворчала Василиса. – Не надо было начинать…
О чем они еще говорили, Даша не услышала, потому что в темноте налетела на елку, вся искололась, перемазалась в смоле, промокла, еле оторвала себя от липкого ствола, а когда освободилась, было уже тихо. Только в небе ухала какая-то птица.
«Вот это я погуляла», – думала Даша, прямо через кусты возвращаясь в лагерь. Руки у нее были исцарапаны, лицо горело от уколов колючих еловых хвоинок.
– Как прогулка? – Юрка не мог удержаться от едкого замечания. – Как погодка? Сверху не капает?
– Сходи, сам проверь, – огрызнулась Даша.
Она демонстративно загнала брата в самый угол, а когда он стал возмущаться, что под ним уже нет ни коврика, ни спальника, посоветовала накрываться своим ехидством.
Наконец они улеглись. Даша уже почти засыпала, когда Юрка подобрался поближе и зашептал ей прямо в ухо:
– А Вадим твой трус.
– Откуда такие наблюдения? – отодвинулась подальше от него Даша.
– Оттуда! Хочешь, докажу?
– Прямо сейчас, что ли? – Даша прислушалась. Дождь вроде бы стал потише, но вылезать на улицу все рано не хотелось.
– Никуда идти не понадобится. Сама все увидишь, – заверил ее брат, поворачиваясь на другой бок.
Утром, разглядывая промокшую повязку Юры, Рита огорченно качала головой.
– Где это ты ухитрился так вымокнуть?
– В ручье оступился, – отведя глаза, пробормотал Юрка.
Даша посмотрела на его кроссовки. Они были мокрые, но не насквозь.
Как это он ухитрился искупаться в ручье, намочить коленку, но не задеть обуви? И все за одно утро… Странно это.
От поляны, где паслись стреноженные лошади, слышались громкие голоса – Сергей в который раз отчитывал Глеба. Молодой конюх упрямо доказывал свое. Опять, наверное, ругаются из-за того, что Глеб много времени проводит с туристами.
– За лошадьми лучше следи! – закончил свою отповедь Сергей и повел Анальгина куда-то в сторону.
День на отдыхе тянулся нескончаемо долго. Даша сходила проведать свою тезку. Лошадь благодарно схрумкала горбушку и снова ткнулась в хозяйскую ладонь. Даша пообещала принести с обеда сахар.
Хоть им и было строго запрещено подкармливать животных, Даша все равно брала из своей порции то хлеб, то морковку и несла лошадке – ведь ей нужны были силы, чтобы идти вперед, нести рюкзаки и саму Дашу.
А путь будет непростой. Сергей рассказывал, что послезавтра они поднимутся так высоко, что там уже не будет ни травы, ни зелени. Только камни. И снег.
– Вот, – неспешно тянул Сергей. – Вышли мы из урочища Тящ-Мещ. Потом по гриве Куминского хребта прошли в верховье реки Куша. Затем поднялись в Ат-Тюжер. Потом спустились к Енгожок….
– Как? – хихикнула Зина.
– Енгожок, – с готовностью повторил конюх. – Кое-кто чуть в речку не свалился. – Он выразительно посмотрел на Зину. Она мгновенно зарделась. – Сейчас стоим на Челтых-поляне, у подножия горы Кукай.
– Кукай! – Зина не выдержала и снова прыснула.
– Да… – протянул Сергей. – А потом у нас будет крутой подъем на гору Тялбандар. Мы ее перевалим и будем ночевать на вершине Колмакеш. Вот там-то вы снега насмотритесь вдоволь.
«Да, снег», – вздохнула Даша, гладя свою лошадку по серой гриве и жалея, что не записала всех этих мудреных названий гор и рек. Было бы потом что рассказать в школе. А так скажет, что была на Алтае, а какие горы, какие хребты видела, не вспомнит. Может, сходить записать? Где она потом будет искать все эти гожи и кукаи?
Даша оглянулась на лагерь и вдруг заметила вдалеке лошадь. Она шла, словно и не была стреножена, словно единственной ее целью было не поедание травы, а нечто очень важное где-то впереди.
«Освободилась, что ли?» – с тревогой подумала Даша.
На привале лошадей спутывали или привязывали к колышку. Ни одна лошадь не могла ходить просто так…
Что-то надо было срочно делать – то ли бежать звать конюхов, то ли догонять лошадь. Даша сделала несколько шагов вперед. Над седлом взметнулась человеческая фигура.
Даша остановилась.
Значит, лошадь была не одна. Значит, кто-то, не предупредив об этом, собрался на верховую прогулку. И этот кто-то…
Даша прищурилась. Она еще плохо различала лошадей, а всадника на таком расстоянии и подавно не было видно, но она могла поклясться, что, скорее всего, это Вадим.
О, как много бы она сейчас дала, чтобы узнать, что происходит в голове этого странного парня. Что таится за его молчаливостью? Почему в книжке лежит порванная фотография? Кто был рядом с ним, когда делали снимок?
Наверняка в этой истории замешана девушка. Какая-нибудь красавица из их класса. Гордая и совершенно равнодушная к знакам внимания, которые ей оказывают одноклассники. И вот однажды на дискотеке она подарила Вадиму поцелуй. Простой поцелуй в щеку, ничего не значащее прикосновение губ… Но он перевернул его жизнь.
Потом были долгие объяснения, совместная фотография на вечеринке и случайная встреча на улице. Вечер, тускло светят фонари, он бежит с тренировки по… по… по боксу. И вдруг встречает ее с другим! Шок, отчаяние. А что он хотел? Их отношения ни к чему не обязывали – раз сходили в кино, раз посидели в кафе. Никто не говорил о любви. И вот совершенно обессиленный Вадим бредет, сам не зная куда. У него больше нет жизни, нет желаний, перед ним открылась бездна, в которую он готов в любую минуту провалиться. Он перестает улыбаться и говорить, отстригает волосы. Из веселого жизнерадостного человека превращается в мрачного ипохондрика. Чтобы сын не сошел с ума от любви и отчаяния, мама берет его в конный поход на Алтай. Она надеется, что в горах сын забудет свою неверную красавицу. Что лошадь унесет его от всех бед и печалей.